Семьи.net

— Маша, зря вы! — сказал Антон Сергеевич, высунув из-за ширмы голову. Ну как ей намекнуть, что Марс видит и слышит? Девчонка не понимает. Сразу видно, домашний ребенок, в интернате работает без году неделя, не насмотрелась.

Горбунова предостережение пропустила мимо ушей. Развлекалась, была весела. Посмеиваясь, сообщила между делом: «Тонсергеич, ваши прошли. Рейтинг — семь с хвостом. Ашкам продули, конечно».

Марченко, приглаживая редкие волосы, выбрался из-за ширмы.

Вишняков повернулся на каблуках и глянул на куратора поверженных бешек победно.

Маше, как и «Марсу-26», безразлично было, кто победил. Дотравила анекдот и наслаждалась реакцией Вишнякова. Тот громогласно расхохотался.

Марченко не до смеха было; ждал, пока Георгий Михайлович отхохочется и соизволит высказаться по делу.

— Ну что, Антон Сергеевич, займемся кнутами и пряниками? — спросил, наконец, Вишняков. — Через десять минут построение.

Марченко садиться за терминал не спешил; тщательно подбирая слова, проговорил:

— Кстати, о наказаниях. Георгий, считаете ли вы правильным, что весь экипаж будет наказан за ошибку лидера?

— Зачем мне считать? Система посчитает лучше меня. Опять вы затеваете… Сорок раз говорено, я не в состоянии учесть все микрособытия, ведь не слежу же я за детьми круглые сутки. «Марс» видит все, ему лучше знать, кто виноват. Вы директивы смотрели?

— Успею, — проворчал Марченко и побрел к своему столу. Нехотя разбудил терминал, уселся и, не глядя на экран:

— Я спросил вас, а не систему. Как думаете вы?

«Бесполезно. Не понимает. Адепт автоматической системы кнута и пряника, марсофанатик. Социализация — все, личность — ничто. Не воспитатель он, куратор. Эффектор системы».

— Как я думаю? А вот как. Если я не накажу сейчас, жизнь накажет. Всех за одного.

— Она уже наказана, — с тоской проговорил Марченко. — Зачем добавлять? Зачем эта порка перед строем?

— О ком вы? — с большим удивлением спросил Вишняков.

«Дальше своего носа не видит. Они для него не люди, а переменные системы „Марс-26“».

— Я о Чижовой. Очень вас прошу, Георгий Михайлович, давайте на построении обойдемся без сравнительного оценивания. Хотя бы справедливости ради. Бешки мои в неполном составе, и…

— Посмотрите директивы, — перебил Вишняков.

«А то я не знаю, что там будет, — подумал Марченко. — Ну вот: провести сравнительное оценивание действий экипажей, указать лидеру экипажа-Б…»

— Прочли? — сухо осведомился Вишняков.

— Прочел. И все-таки я считаю…

— Антон Сергеевич! — рокотнул молодой начальственный баритончик.

Марченко вздрогнул, обернулся. Когда он успел войти? Явился, как черт к пьянице. Как всегда вовремя. Вездесущий директор.

— Да, Ваня.

Росников стоял у двери, поглядывая поочередно на обоих кураторов.

— Напоминаю вам, — сказал он. — Куратор экипажа, подписавший трудовое соглашение с проектом «Марс-26», взял на себя некоторые обязательства. Обсуждение директив считаю бесполезным и…

Росников повернулся к Антону Сергеевичу и добавил, не глядя в глаза: «И даже вредным».

— Но ведь это же игра, — несмело подала голос Машенька. — Жора, они еще дети.

— Да, игротехник, — сказал Георгий Вишняков. — Они пока еще дети, игротехник. Это игра, правила устанавливает «Марс». Нельзя нарушать правила.

«Вопрос исчерпан, — подумал Марченко. — Но он не прав. Нет в системе детей. Дети остаются детьми, когда рядом есть взрослые. Если заменить взрослых правилами, дети становятся…»

Он не позволил себе сделать вывод.

Директор покинул комнату, следом за ним вышли кураторы, Горбунова осталась писать сценарий на завтра.

«Марс жесток, — думал Марченко, спускаясь по лестнице в холл за Вишняковым. — Он устанавливает правила, мы не будем их нарушать. Мы незаметно внесем коррективы». Карандашик видеокамеры шевельнулся под потолком, провожая Антона Сергеевича взглядом рыбьего глаза.

— Марс будет наш!

Хоровой выкрик ашек — мощностью в пять подростковых сил — раскатился под потолком холла.

— Экипаж-А, воль-но, — растягивая слоги, скомандовал Вишняков. — Свободное время тридцать минут. Лидер, проследите, чтобы не было опозданий на лекцию. Р-разойдись.

Куратор ашек смотрел в потолок, будто его не заботило, как экипаж исполняет приказы.

Ашки были в восторге.

Марченко отметил мимоходом: «Не все. Мила — да. Смирницкого не поймешь, флегматик. Тася — да. У Чена глаза как щелки, рад. Дети. Но Макс…»

Лидер ашек победу не праздновал, из холла уходить не спешил. Не хотелось при нем, но выбора у Антона Сергеевича не было, долго держать детей в строю нельзя. Разбор полетов окончен, директива выполнена.

«Теперь коррективы, — подумал Марченко, пройдясь вдоль строя. — Вишняков ушел, пора. Макс еще здесь, кого-то ждет. Ничего, пусть послушает».

— Разбор действий экипажа при выполнении зачетного задания окончен, но я хотел сделать кое-какие замечания и задать вопрос, — негромко сказал Антон Сергеевич.

«Чернов напрягся, Толик тоже. Думают, я им персонально сейчас устрою разнос. Люся, кажется, тоже так думает. Манохина… Ну, эта спит, как всегда. Начнем».

— К Чернову и Колосу нет замечаний, сделали что могли. Манохина…

«Аня проснулась, выставила иголки».