Содержательное единство 1994-2000

Такие возможности следует тем не менее называть линейными. Свойство их делателей в том, что разные группы достигают консенсуса дестабилизации, стремясь к этой вожделенной "точке би" каждый со своей целью. В итоге побеждает тот, кто обладает, помимо ресурса развертывания неопределенности, еще и ресурсом свертывания оной. В нынешнем российском раскладе может оказаться, что этим-то как раз ресурсом обладают только ВНЕШНИЕ ПЕРЕСТРУКТУРАТОРЫ, которые и провоцируют внутренние силы на подобного рода игру. В пределе может оказаться, что внешних переструктураторов несколько, внутреннего нет вообще. Это и означает наступление полного хаоса. В нынешней ситуации мы подходим к тому барьеру, при котором подобные построения уже категорически нельзя считать умозрительными.

Что же касается нелинейных возможностей, то они связаны не с элементарным наращиванием Неопределенности, а с разного рода "снятие-наращиваниями" и "наращивание-снятиями". Здесь мы от нелинейной теории систем переходим к нелинейной же теории игр. Можно, конечно, описывать прецеденты чего-то подобного, апеллируя к иностранной литературе (Гессе с его "Игрой в бисер" и "Степным волком", Борхесу с его лабиринтами и садами ветвящихся тропинок), но у нас есть свой отечественный адаптированный на миллионы и миллионы читателей вариант. Причем такой вариант, который описан писателями, коим поклоняются в том числе и демиурги нынешнего политического процесса. Мы имеем в виду братьев Стругацких вообще и их роман "Град обреченный" в частности (видимо, самое актуальное на сегодня произведение отечественной фантастики – на порядок более близкое к реальности, чем всякие там "генерации Пи"). Мы не можем удержаться от того, чтобы привести цитату из этого произведения.

"Танкист (сравни – нынешнюю чеченскую ситуацию!), часто мигая, смотрел на гениального стратега и ничего не понимал. Он привык мыслить в категориях передвижений в пространстве огромных машинных и человеческих масс, он, в своей наивности и простодушии, привык считать, что все и навсегда решат его бронированные армады, уверенно прущие через чужие земли, и многомоторные, набитые бомбами и парашютами, летающие крепости, плывущие в облаках над чужими землями, он сделал все возможное, чтобы эта ясная мечта могла быть реализована в любой необходимый момент.

…Он ни в какую не понимал, как можно было приносить в жертву именно его, такого талантливого, такого неутомимого и неповторимого, как можно было принести в жертву все то, что было создано такими трудами и усилиями… (вновь – сравни нынешнюю чеченскую ситуацию и нынешнее непонимание!)

…Гениальный стратег… был доволен. Он отдал слона за пешку и был очень доволен. …В его, стратега, глазах все это выглядит совсем иначе: он ловко и неожиданно убрал МЕШАЮЩЕГО ЕМУ СЛОНА (подчеркиваем – убрал мешающую, именно мешающую как бы свою фигуру!) да еще получил пешку в придачу – вот как это выглядело на самом деле…

Великий стратег был более чем стратегом. Стратег всегда крутится в рамках своей стратегии. ВЕЛИКИЙ СТРАТЕГ ОТКАЗАЛСЯ ОТ ВСЯКИХ РАМОК. Стратегия была лишь ничтожным элементом его игры… Великий стратег стал великим именно потому, что понял (а может быть, знал от рождения): выигрывает вовсе не тот, кто умеет играть по всем правилам; выигрывает тот, кто умеет отказаться в нужный момент от всех правил, навязать игре свои правила, неизвестные противнику, а когда понадобится – отказаться и от них.

Кто сказал, что свои фигуры менее опасны, чем фигуры противника? Вздор, свои фигуры гораздо более опасны, чем фигуры противника. Кто сказал, что короля надо беречь и уводить из-под шаха? Вздор, нет таких королей, которых нельзя было бы при необходимости заменить каким-нибудь конем или даже пешкой. Кто сказал, что пешка, прорвавшаяся на последнюю горизонталь, обязательно становится фигурой? Ерунда, иногда бывает гораздо полезнее оставить ее пешкой – пусть постоит на краю пропасти в назидание другим пешкам…" (К вопросу о "преемственности"!)

В адаптации к политической практике вышеприведенная политическая философия может преломиться вполне определенным образом, породив существенно нелинейную машину создания и использования Неопределенности (гипотетическая модель # 2).

1. Армии командуют "вперед".

2. Армии командуют "назад".

3. Командуя армии то "вперед", то "назад", армию детонируют.

4. Детонирование армии равно новому ГКЧП.

5. Новое ГКЧП (более сильное, чем предыдущие) уничтожает Путина (возможно, физически).

6. Соблазн вхождения во вроде бы побеждающее ГКЧП втягивает в его ряды всех состоятельных политиков. Например, Лужков, Примаков, Зюганов, Явлинский (многие уже называют эту группу – справедливо или нет, покажет будущее – группой имени В.Гусинского).

7. Откуда ни возьмись во главе с неовизантийством появляется сила, усмиряющая ГКЧП.

8. Указанные политики, вошедшие в ГКЧП, оказываются за решеткой. Парламент, поддержавший мятеж, разогнан, партии запрещены (см. октябрь 1993 года).