Союз нерушимый

— Война — заметил Ефремов — глотает самое лучшее. Поймите правильно, товарищи — то что вы совершили сейчас, дело святое. И готов даже признать, что военное дело толкает вперед технику. Но мне искренне жаль, что война, даже в мирное время, забирает у человечества умы. Те, кто мог бы что-то открыть, придумать, изобрести.

— Не всем дано сделать выбор, как вы, между морем и наукой — говорю я — «иди, а море уже навсегда с тобой», так ведь сказал вам Лухманов в двадцать пятом году?

— Откуда вы знаете? Вы знакомы с Дмитрием Афанасьевичем?

— Его знал мой отец — отвечаю я (что истинная правда, он действительно видел, и разговаривал с Лухмановым, когда парусник «Товарищ» стоял у стенки Балтийского завода) — и позвольте, Иван Антонович, дать вам еще один совет. Вы ведь не только ученый, но и пишете рассказы?

— Да! — удивляется Ефремов — но я только собирался отдать их в «Новый мир»? И кто же вам про это сказал?

Вот это ляп! Что ж, придется представиться еще раз, и показать удостоверение — Лазарева Анна Петровна, не только супруга контр-адмирала Лазарева, но и инструктор ЦК ВКП(б), помощник Члена Политбюро Пономаренко, отвечающего за идеологию и пропаганду. После мне с Пантелеймоном Кондратьевичем объясняться — думаю, поймет правильно, я ведь Тайну не раскрыла?

— Иван Антонович, прошу поверить, что ваше писательство, это тоже очень полезное и архиважное дело. Не уступающее по значимости даже вашей палеонтологии. Вы не задумывались, что воспитание юношества (да и не только его), посредством приключенческих, исторических, и даже фантастических книг, значит для всей страны не меньше, чем важное палеонтологическое открытие? Я сама считаю за честь, что Яков Исидорович Перельман был одним из моих учителей. Никоим образом не призываю вас выбирать между — у вас вполне выходит работать на два фронта. И еще совет: сейчас ваш стиль похож на Казанцева, с его «Аренидой» — но мне кажется, вы способны развить и отточить ваш инструмент до большего совершенства. Так что — пишите! И может быть, мы еще встретимся — или кто-то придет к вам вместо меня, когда вы, например, в Союз Писателей решите вступить.

Вспоминаю — там рекомендацию в Союз Писателей успел дать Ефремову Алексей Толстой, уже тяжело больной, но прочитавший его рассказы. В этой истории все может сложиться по-другому — так что лучше подстраховаться. Пономаренко доложу обязательно, чтобы дело на карандаш взял, под контроль, чтоб у Писателя лишних проблем не возникало. Тем более, мы в какой-то мере уже виноваты перед ним — очень может быть, что «Лезвие бритвы», Сталину очень понравившееся, гораздо раньше издадут, конечно же, в измененном виде, убрав явно «будущее». И вполне может быть, что курировать Ивана Антоновича придется мне же — зная подход Пономаренко, «кто вопрос поднял — тот и решает».

А за окном солнце, дождь кончился, ветер стих. Можно уже и домой ехать. От нашего отпуска, еще полсуток осталось.

Лазарев Михаил Петрович. Москва, 9 июля 1944.

В наркомате с утра просто продлили командировку, не сказав ничего. У Анюты то же самое. И что интересно, у ребят также.

А днем позвонил Пономаренко. Сказав, нам четверым — мне, Анюте, Смоленцеву, и как ни странно, Лючии — к восемнадцати ноль-ноль надлежит в парадке быть… в общем, машина за вами заедет, за час до.

Анюта удивилась, она вчера вечером с Пантелеймоном Кондратьевичем говорила. И ничего не было сказно, про сегодняшний день.

У нас сборы недолги — парадный мундир вычищен, побриться-умыться, и готов. У женщин сложнее — поскольку даже у Анюты парадки капитана ГБ не было, а Лючия вообще воинского звания не имела, однако же платья, в которых наши красавицы-жены уже неделю как наш взор услаждают, на мой взгляд вполне, хоть на официальный прием. Хотя накладные плечики смотрятся непривычно, как и длинный рукав летом — привык все же к совсем иной картине, за большую часть моей жизни, прошедшей в веке двадцать первом. Материал — что-то шелковое, легкое, все выпуклости обрисовывает очень наглядно. Длина до середины голени, но если ветер дунет, то сразу мини становится, как в том фильме с Никулиным, «юбка превращается», правда, на короткий миг. Стиль в целом, как «Карнавальная ночь» с Гурченко, вот только любопытно, он такой и был в это время, или уже с нашей подачи? Вот не помню я, чтобы в старых фильмах женщины накидки-пончо носили, у нас это с Пугачевой появилось, а здесь такие плащи и пальто Анюта и ее «стервы» ввели, как «американскую моду», ну и поехало. Говорю о женских тряпках потому, что на обновление своего гардероба здесь наши женушки вытрясли добрую треть наших денежных запасов, с учетом коммерческих цен в ателье и модных магазинах. И сейчас побежали за тем же, решив что время еще есть. Сказали, шляпки им нужны, вместо унесенных ветром вчера — так подозреваю, этим не ограничатся! Ну, пусть красивыми и нарядными будут.