Сомнирум

– «Блисс» – безопасный синтетический коктейль, оказывающий на человеческий организм лишь тимолептическое воздействие. Он улучшает настроение и психическое состояние, не содержит спиртосодержащих веществ и не может вызвать эффект, сравнимый с алкогольным опьянением.

Харт пожал плечами, бросив:

– Значит, вы ошибаетесь.

Праэко долго сверлила его взглядом неестественно ярких глаз.

– Харт Карвел, ты отказываешься называть нам имя дилера?

– Отказываюсь, потому что такого человека не существует, – ответил он.

Синтетик кивнула. Развернувшись, покинула камеру, оставив его в одиночестве.

А через несколько минут за ним пришли.

Харт пытался отбиваться – не потому, что на самом деле верил, что сумеет убежать. Просто для того, чтобы сказать самому себе: он не шел за маршалами покорной овечкой, он боролся до последнего. Жаль только, что эта борьба закончилась так быстро – с первым же жалящим ударом парализующего бластера.

Он обмяк в руках маршалов, позволив им дотащить себя до комнаты, в которой прежде бывать ему не доводилось.

Как только они оказались внутри, за темной, звуко- и светонепроницаемой дверью, его бросили на пол. Как тряпье, как никому не нужный мусор. Вновь нахлынуло воспоминание: точно так же он лежал, уткнувшись носом в землю, в ожидании, когда его арестуют. В ожидании, когда увидит тех, кто приходит только в двух случаях – в кошмаре или же перед большой бедой.

И сегодня Харт снова увидел Реконструкторов. Их было двое. С ног до головы одетые в черное, не имеющие лиц – только серебристую полосу на том месте, где у людей должны находиться глаза. Не имели Реконструкторы и рта, и никто никогда не слышал ни звука, исходящего от них.

Черные безмолвные машины смерти. Они не были людьми и, в отличие от праэко, не желали ими притворяться.

Один из Реконструкторов уложил его на металлический стол и привязал ремнями по рукам и ногам. А второй… Дождавшись, когда Харт окажется полностью обездвижен, он подошел вплотную. Дотронулся до своего живота, к невидимой прежде молнии, разошедшейся с тихим жужжанием. Взгляду Харта открылось нутро синта с вертикальной щелью, разделяющей живот на две половины.

Реконструктор коснулся трещины, раздвинул обеими руками кожу, оголяя пучки проводов. Как змеи, они клубились в его брюхе, словно безумная пародия на человеческий кишечник. Харт сглотнул. Он заставлял себя отвести взгляд, но не мог… Внутренности синта словно обладали какой-то магнетической силой.

Реконструктор выдернул один из проводов – глянцево-черный, оканчивающийся круглой пластиной. Наклонившись, прижал ее к виску Харта. Сначала парень почувствовал холодное прикосновение металла, а несколько секунд спустя – укол. Что-то тонкое вонзилось в его кожу, затем, прокручиваясь, с усилием проникло в кость. Голову пронзила боль – резкая, невыносимая. Харт стиснул зубы, грозя растереть их в порошок. Терпел сколько мог, но все-таки закричал. Реконструктор, не обращая никакого внимания на его крики, присоединил такую же пластину ко второму виску. Но самое страшное началось потом.

В голове Харта будто образовался шар. С каждым мгновением он все больше тяжелел, разбухал, пока не занял все пространство его черепа. Давил, грозя взорвать голову изнутри. Харт не удивился бы, если бы из его глаз вдруг потекли кровавые слезы, хотя и не знал, откуда в его сознании возник этот навязчивый образ.

Чувствовал, как холодные скользкие щупальца снуют по его мозгу, проникая в самые укромные уголки. Присасываются, сканируют, исследуют. Пытаются отыскать изъяны, побудившие его пойти против правил.

Когда закончилась эта пытка, Харт мог думать лишь об одном: какую часть его сознания выкрал передельщик? Он пытался почувствовать в себе какие-то изменения, но ощущал лишь странную, всепоглощающую тоску. Если бы Элси была сейчас рядом с ним, то она сказала бы, что кусочек его души оказался в механических руках Реконструкторов.

Слава всем богам, он все еще помнил о ней. Самый его жуткий, глубинный страх не сбылся – любимая по-прежнему жила в его памяти. Во всяком случае, пока.

Когда все закончилось, с рук Харта спали ремни. Ему позволили подняться, довели до камеры. Он упал на кровать, лицом в толстое, жесткое одеяло. Хотел заснуть, но в голове творилось что-то невообразимое – обрывки мыслей и воспоминаний кружились в безумной карусели. Элси. Берк. Мама. Ливи. Все это сплелось в единый и вместе с тем хаотичный комок, похожий на пучок проводов-змей в животе Реконструктора. Харт как заколдованный раз за разом проговаривал про себя имена знакомых и родных, боясь, что они вдруг исчезнут из его памяти – даже несмотря на слова Ливи о том, что в одночасье Измененным стать невозможно. Реконструкторы умели внушать людям страх.

Харт провалился в сон, лишенный сновидений. Проснулся, когда за забранным решетками окном занимался рассвет. Значит, он проспал несколько часов.