«Создать невыносимые условия для оккупантов»: движение сопротивления в Крыму в годы Великой Отечественной войны

Эта особенность вытекала из многих факторов организационного периода; по подсчетам современных исследователей[189], в пяти партизанских районах и группе керченских отрядов до 15–20 ноября 1941 г. самовольно оставили отряды 901 партизан (28 % от числа первоначально вышедших в лес и каменоломни), что в основном соответствует партизанским данным за ноябрь-декабрь 1941 г. по этому вопросу. В докладе А.В. Мокроусова командующему Северо-Кавказским фронтом и секретарю Крымского ОК ВКП(б) от 20.07. 1942 г. отмечалось: «В ноябре-декабре дезертирство приняло угрожающий характер: дезертировало 1200 человек… Причины – нестойкость, резкий переход татарского населения к фашистам, стремление некоторых соединиться с войсками Красной Армии»[190]. При этом необходимо учесть, что некоторые партизаны, особенно из военнослужащих, покидали отряды, чтобы пробиться в Севастополь, что в то время было неправильно квалифицировано командованием партизанского движения Крыма как дезертирство. Иногда дезертирами оказывались довольно высокопоставленные партизанские руководители, например начштаба 5-го района Иваненко, начальник комендантского взвода центрального штаба Лукин, председатель трибунала Верещагин, начштаба Бахчисарайского отряда Достмамбетов, командир группы 2-го Симферопольского отряда Сайдашев, комиссар Судакского отряда А.Измаилов, комиссар Балаклавского отряда Беткелиев и некоторые другие[191]. Известны случаи ухода из мест расположения целыми отрядами. Так, в Севастополь после первого боевого столкновения с противником ушел Сакский партизанский отряд, Тельмановский отряд в дни занятия Крыма немцами отправился из места дислокации (и подорвав свои базы) в Ялту во главе с комиссаром Гринбергом[192].

Сложности ведения партизанской войны в Крыму и особенно экстремальные условия выживания, а порой и репрессивные меры командования, приводили к случаям дезертирства и в последующем, но оно не носило массовый характер, как в начальный период.

Но не только из-за дезертирства или самовольных действий партизанское движение в Крыму уже на этапе формирования лишилось более 1000 человек личного состава с запасами оружия, боеприпасов, продовольствия и средств МТО, что составило 33 % от всего партизанского движения Крыма[193]. Стремительный прорыв немцами перекопских укреплений привел к тому, что из 29 отрядов четыре вообще не вышли к местам дислокации (Красноперекопский, Лариндорфский, Фрайдорфский и отряд работников НКВД, из которого явился только штабной комендантский взвод). Не появился в лесу ни один из трех созданных И.Г. Геновым из жителей южнобережных крымскотатарских сёл отрядов в зоне 2-го района. Не пришли и некоторые из партизанских руководителей, в частности комиссар 4-го района М.Селимов, отозванный в последний момент в распоряжение обкома[194].

Неожиданным низким оказался уровень организаторской работы ОК ВКП(б) и несоответствие личных партийных и общечеловеческих качеств значительной части партийных функционеров районного масштаба требованиям военного времени, в результате чего из шести комиссаров основных партизанских формирований (пяти районов и керченской группы отрядов), утвержденных на эти должности обкомом партии и заблаговременно готовившихся к осуществлению партийного руководства боевой деятельностью районов и отрядов, только один – секретарь Симферопольского ГК ВКП(б) В. И. Никаноров, назначенный комиссаром 3-го района, своевременно прибыл в лес и в полной мере участвовал в становлении отрядов и организации с первых дней оккупации вооруженного отпора захватчикам. Остальные партизанские районы весь сложный организационный этап (некоторые – и до конца 1941 г.) оставались без квалифицированного партийного руководства. Также оказалась не соответствующей требованиям военного времени значительная часть командиров и комиссаров партизанских отрядов, назначенных из состава районной партийно-советской номенклатуры, что причинило огромный урон делу становления партизанского движения в Крыму в целом.