Стража последнего рубежа

— Мне пора! — Немец посуровел, пружинисто шагнул к двери. — Надеюсь, вы в полной мере выполните свою часть работы. Помните, от вас зависит очень многое. На всякий случай прощайте…

Он уже взялся за дверную ручку, но неожиданно развернулся, прошел к бару и вытащил бутылку «Хеннесси».

— Леонид Дмитриевич, предлагаю выпить за удачу. Она нам очень понадобится в ближайшие несколько часов.

Все еще находясь под впечатлением от пришедшего из-за горизонта сигнала, Канаев поднялся со стула, открыл дверцу резного шкафчика, механическим движением выставил на столешницу фужеры.

— Бокалов нет, рюмок тоже. Я тут не живу, бываю наездами. Но, если вашему утонченному вкусу претит пить из фужеров, могу распорядиться…

— Не стоит. — Убель разлил коньяк, улыбнулся, но в глазах его жила тревога.

— Glьck zu![22]

Канаев кивнул, молча выпил. Немец тоже влил в себя коньяк, со стуком поставил фужер.

— Да, вот еще что. Я видел в гараже снегоходы. Распорядитесь выделить мне один. Напрямик, через поле и лес, я доберусь до города быстрее, чем на машине.

— Вы едете в Зареченск? — удивился Канаев.

— Да. — Убель нетерпеливо прошелся по персидскому ковру, устилавшему пол. — И прошу вас, Леонид Дмитриевич, побыстрее!

Послушно взяв трубку, Канаев соединился с начальником охраны, отставным подполковником десантных войск Хамбаевым, и коротко распорядился насчет снегохода. Он не видел, как за его спиной немец, вновь разливший коньяк, неуловимо быстрым движением сдул с ладони в его фужер черную крупинку.

— Все готово, герр Убель. Снегоход вас ждет.

— Тогда на посошок! — Немец торжественно вручил фужер Канаеву. — Мне очень нравятся ваши алкогольные традиции, так что не будем их нарушать. Ну, вот и все. Я поехал.

— Но почему в Зареченск? — отставив опустевший фужер, вместо слов прощания спросил Канаев.

— Так надо. В архив я пойду после. Сейчас нужно произвести определенные подготовительные действия. Мои слуги уже покинули поселок и работают, теперь пришел черед их господина. Еще раз прошу, Леонид Дмитриевич, держитесь до последнего.

— Как в окопе под Курской дугой… — пробормотал Канаев. Коньяк неожиданно ударил ему в голову.

— Что-что?

— Ничего. Прощайте.

Немец вышел. Спустя несколько минут коротко рявкнул двигатель снегохода, распахнулись ворота, и Хорст Убель, низко пригибаясь к рулю, умчался в снежном вихре прочь. Если бы Канаев видел, что за ближайшим пригорком немец изменил направление движения, он немало бы удивился — Зареченск находился совсем в другой стороне. Но Леонид Дмитриевич, конечно же, видеть этого не мог. Его вдруг охватила волна бесшабашного веселья. Налив себе полный фужер благородно светящегося янтарем «Хеннесси», Леонид Дмитриевич залпом осушил его и потянулся к телефону.

— Алло, Асланбек? Зайди-ка, разговор есть. И закуску захвати…

Микроавтобус споро подкатил к украшенным традиционными красными звездами воротам архивного комплекса. Чеканин выбрался из машины, нажал кнопку звонка. Искаженный динамиком спикерфона голос представился сержантом Коростылевым и сообщил полковнику, что у него приказ никого не впускать.

— Доложи старшему, что прибыли полковник ФСБ Чеканин и лейтенант Стеклов. У нас допуск на территорию. И шевелись, сержант, шевелись!

Ждать пришлось недолго, Джимморрисон едва успел выкурить сигарету, как спикерфон ожил. Представившийся старшим лейтенантом Закряжным голос предложил продемонстрировать в глазок камеры удостоверение, после чего ворота открылись и микроавтобус въехал внутрь.

— Как обстановка? — деловито спросил у бледного старлея с повязкой дежурного по части Чеканин.

— Все тихо.

— Кто сейчас за Гонсовского?

— Временно майор Левачов, но он в Москве.

— В части есть старшие офицеры?

— Так точно. — Старлей кивнул на «главное здание». — Генерал Новиков.

— Проводите.

— Но… — Дежурный по части замялся. — Ему восемьдесят два года, он руководит научной группой…

— Тьфу ты! — рассердился Чеканин. — Вот что, старший лейтенант! Мне необходимо проверить «спецблок 500». Куда идти?

— Туда. — Офицер растерянно махнул рукой в сторону белой будки в глубине архивного комплекса.

К КПП подбежал ефрейтор с одутловатым сонным лицом. Старлей крикнул:

— Никодимов! Проводи товарища полковника и товарища лейтенанта. Начкару я сейчас сообщу. Поступаешь в их распоряжение!

— А как же наряд? — с ленцой в голосе поинтересовался ефрейтор.

— От-ставить! Коростылев за тебя подежурит. Выполнять!

— Есть! — вяло козырнул ефрейтор и, покосившись на Чеканина, а более всего — на длинноволосого Джимморрисона, двинулся вперед, указывая дорогу.

Начальник караула, улыбчивый лейтенант с мотострелковыми эмблемами в петлицах, ждал их у входа на объект. Рядом застыл часовой с автоматом наизготовку. Начкар представился, потребовал документы, затем приоткрыл дверь.

— Прошу. Я три года тут. На моей памяти вы первые, кто интересуется объектом. Что-то случилось?

— Все в порядке, лейтенант. Просто нужно кое в чем удостовериться, — буркнул Чеканин и шагнул в караульное помещение.