Суд

Тут вмешался О'Ши и спросил, известно ли тощему имя полковника Тигра. Тощий ответил отрицательно. О'Ши пояснил, что под этим именем несколько лет назад подвизался в Африке бывший сержант британской морской пехоты Пейрифой Лайтлесс. Года три тому назад Лайтлесс застрелился после длительного лечения в психиатрической клинике. Остались записанные на пленку мемуары. Кто-то позаботился, чтобы они не попали в печать и были объявлены мифом. В одном из отрывков, который слышал О'Ши, речь шла об испытании акустического концентратора, которое Лайтлесс якобы произвел в Африке. Он называл это, устройство то "Гласом господним", то "Аку-дьяволом". Кто его изобрел, как оно действует, кто и для кого его производит, по чьему поручению работал "полковник Тигр", - все это неизвестно. Полуофициально считается, что Лайтлесс выдумал эту историю ради саморекламы. Рассказ сбивчив, нервозен, но впечатляет. "Зыбучий камень! Никто не уйдет живым! Это труба архангела перед страшным судом. Загремев, она не утихает в мозгу. Господь не будет знать жалости". За точность цитаты О'Ши не ручается, но слова тощего очень напоминают исповедь Лайтлесса. Не был ли и вправду на их группе испытан "Глас господень"?

Тощий ответил, что никогда не слышал этого названия. Но при малейшем недомогании до сих пор не знает, куда деваться от грома в ушах, постепенно теряет ориентировку и равновесие, очумевает и так и засыпает под этот гром, хотя это скорее не сон, а обморок.

Более или менее связно он помнит себя с того момента, как очнулся на больничной койке в палате-одиночке. Как он туда попал, не знает. Где эта больница, не знает. За ним наблюдали, его лечили, ему задавали вопросы о самочувствии. Сколько это длилось, не знает. Потом начались процедуры. Его учили ходить и владеть руками. Любое резкое новое действие сопровождалось потерей сознания от боли. Он до сих пор боится непривычных движений. Заучивает их последовательность по разделениям, иной раз неделями.

Асессор спросил, не пытался ли он потребовать объяснений, настоять на том, чтобы его связали с соотечественниками. Тощий ответил, что его родного языка там никто не знал. А он с трудом понимал краткие вопросы и команды на тамошнем языке и с еще большим трудом на них отвечал. (В анкетах Осипа Лущи значилось, что он владеет тремя языками, - асессор об этом помнил.) К концу пребывания в больнице он едва-едва научился составлять простейшие фразы. Какие уж тут протесты! Читать и писать его там не учили. Но ухаживали за ним очень внимательно, кормили хорошо, поддерживали чистоту. Даже водили гулять, - правда, во дворик, обнесенный глухой стеной. Словом, обращались, как с ценным, но бессловесным подопытным животным. Асессор попросил повторить несколько фраз из освоенных в больнице. Тощий повторил. Это был африкаанс - язык белых господ Южной Африки. Асессор попросил правильно написать их. Тощий не сумел это сделать. "Мне очень трудно писать, - сказал он. - Стоит взять карандаш в руки - все слова будто разбегаются из головы". Печатать на машинке с тех пор не пробовал. Не имел случая. Но на родном языке и по-здешнему говорит свободно. И свободно думает и читает.

На вопрос, было ли там зеркало, в котором он мог заметить изменения в своем внешнем облике, тощий ответил, что зеркала не было, но его внешний вид оставался прежним. Это особая тема. Без просьб и довольно точно описал свой прежний облик. Рассказал, как его учили плести сеточки, полировать шары и лепить геометрические фигурки из чего-то похожего на пластилин, но более вязкого и тугого.

Что ж, пока следовало счесть наиболее здравым предположение О'Ши. Но не слишком в него верить, потому что это означало бы уверовать в то, что он, асессор, победил "прилипалу". А до победы далеко. По описанию тощего, лагерь группы был именно там, где его искали и где побывал асессор. И сначала надо организовать раскопки, разгрести каменное крошево и добыть транспортер. Если транспортер будет найден, существование "Гласа господня" можно будет считать практически доказанным, а дальнейшее в этом направлении - уже вне компетенции асессора. В этом переулочке вдали забрезжил свет. Того же надо добиваться и в остальных.

- Как вы думаете: вы один остались в живых там, в Африке, или кто-то из ваших товарищей тоже остался жив и находился в том же заведении, что и вы? - спросил асессор.

- По-моему, все остальные погибли, - ответил тощий.

- Почему вы так думаете? Вы это видели?

Тощий заколебался.

- Нет, я этого не видел. Но наверное, они как-нибудь попытались бы найти меня, выручить. Я ждал помощи, но ее не было. И я решил, что все погибли.

- Но вы же не попытались их найти и выручить. А что, если они остались живы, но были еще в худшем положении, чем вы? Такая мысль вам не пришла в голову? Почему вы ждали помощи, а сами не стремились ее оказать?

- Не знаю, - ответил тощий. - Вам просто говорить! А посмотрел бы я там на вас! Поползали бы вы там на четвереньках, когда в башке гром так, что собственного воя не слышно! Много вы бы там назаботились о других?

- Резонно! - подхватил О'Ши.