Суданские хроники

Потом один из осведомленных о ходе дел рассказал мне, что причиной выступления канфари Омара против Тениедды явилось то, что один дьогорани из сонгаев каждый год выезжал в Фута и торговал в нем. Тениедда прослышал о нем, схватил его и отобрал его имущество несправедливо и беззаконно; он хотел его убить, но дьогорани бежал к курмина-фари и стал того настраивать против Тениедды, клевеща Омару на него. Он говорил, будто Тениедда поносил канфари — и он произвел на последнего впечатление, тот разгневался и потому выступил на Тениедду. Сонгаи были искушены в войне, науке сражения, мужестве, отваге и знании военных хитростей — весьма и предельно. Смотри, как выступил курмина-фари с этим многочисленным войском и пересек с ним ту обширную безводную пустыню протяженностью больше двух месяцев пути, на расстоянии от Тендирмы до Фута, и как он одержал над теми верх, утвердился над их царством, убил Тениедду и захватил у тех обширные богатства. Все это произошло в девятьсот восемнадцатом году. Канфари отсек Тениедде голову и отправил ее в Тендирму, зарыв ее там[220].

В [девятьсот] девятнадцатом году [9.III.1513—25.II.1514] аския совершил поход на Кацину[221], а в [девятьсот двадцать] пятом [3.I.1519—22.XII.1519], в месяце рамадане, остановился в Кабаре, затем возвратился в Гао в том же рамадане. И в день прибытия в Гао пришло известие о болезни его брата, курминафари /78/ Омара Комдьяго. И аския тайно вернулся обратно в Тендирму, вступив в нее ночью, но Омар скончался в ту же ночь. Аския похоронил брата в его дворце и оставался в нем трое суток. Говорят, что однажды он выехал верхом и последовал по течению маленькой реки, до впадения ее в озеро Фати. Когда же он вернулся, то сказал: “Нет милее этой области и прекраснее ее! Однако ее обитатели никогда не сойдутся во взглядах на какое бы то ни было дело!” Его спросили о том, а он ответил: “Потому что ее река извилиста, и у того, кто пьет ее воду, слово нетвердо, и жители ее не сходятся в мнениях”. Потом он возвратился в Гао. Его отъезд и возвращение заняли двенадцать дней, но ни один из жителей Гао не узнал о его отъезде, пока он не вернулся.

Аския назначил Йахью, брата своего, курмина-фари: а того называли Йайя. О нем существуют [разные] рассказы. Говорят, что он был сыном жены аскии и пасынком последнего. Говорят и то, что он его брат по матери, и говорят, будто он был сыном брата матери аскии — Касай, дочери кура-коя Букара. Продолжительность власти упомянутого канфари Йайя составила девять лет. Затем он выехал в Гао, когда услышал известие об аскии Мусе — будто тот желает отстранить своего отца и вступить в правление, когда стало слабым зрение последнего. Канфари выехал из Тендирмы, желая заговорщикам помешать и воспрепятствовать в том. Он прибыл в Гао и обратился к тем с речью, но они не прислушались и не отказались от своего неповиновения. Йайя выехал однажды верхом за город Гао. И выехали верхами [также] аския Муса и его лживые, испорченные и мятежные братья и последовали по пятам за канфари; они настигли его в месте, называемом Рас-Аризур (значение слова “Аризур” с буквами: хамза с фатхой, после нее — “ра” с кесрой и “зай” с даммой — “место истечения воды”). Они там сразились, победили канфари и убили его. И в конце этого [года] — я имею в виду [девятьсот] тридцать пятого [15.IX.1528—4.IX.1529] — аския Муса отстранил своего отца, аскию Мухаммеда, и объявил себя правителем. Но Аллах не благословил его власть. И было то в день праздника жертвы[222] [девятьсот] тридцать пятого года [15.VIII.1529]. Аския Мухаммед оставался у власти сорок лет без одного года. А говорят, будто сорок три года — что против истины. Прожил же он девяносто семь лет и умер в дни аскии Исмаила.