Сыграй ещё раз, Сэм

Через месяц Лоис Горовиц и Роберт Мередит поженились. Газеты назвали невесту Лоис Хэрроу, дочерью успешного собственника из Дарьена. Церемония в церкви Святого Стефана на Пятой авеню была тихой и закрытой, а немногочисленных случайных посетителей спешно выводили за двери храма — кто-нибудь из фаланги громадных мужчин в тесных оттопыривающихся пиджаках.

Соломон со слезами на глазах вел невесту к алтарю. Шафером был Дион О'Ханлон. Рик Бэлин впервые в жизни сидел в церкви. И даже ему пришлось признать, что молодые — красивая пара. Он размышлял, выйдет ли их жизнь такой же безоблачной, как их нынешний вид.

Выйдя из церкви, Лоис бросилась Рику на шею.

— Рики, как это здорово! — выдохнула она. — Я теперь не буду сидеть на месте! — Через ее плечо Рик видел, как Мередит жмет руку свежеобретенному тестю. — Мы можем по-прежнему дружить, правда? — сказала Лоис, а Рик старался уловить обрывки другого разговора.

— Мистер Горовиц, — говорил Мередит, — такое удовольствие вести с вами дела.

С тех пор Рик не видел Лоис три года.

Глава двадцать третья

— Фройляйн Туманова, — сказала, поджав губы, фрау Хентген, секретарша-австриячка, что сидела в приемной, сверля окружающий мир глазами-буравчиками, — герр директор распорядился, чтобы эти отчеты были перепечатаны немедленно и представлены ему лично сегодня к четырем часам.

Ирмгард Хентген — привратница, последняя линия обороны Рейнхарда Гейдриха против нежелательных вмешательств в его рабочий режим. Строго говоря, она не личный секретарь: эту должность, согласно фашистскому порядку вещей, всегда занимал мужчина. Но она следила, кто приходит и кто уходит, и согласовывала детали рабочего графика Гейдриха.

— Sofort, Frau Hentgen,[120] — ответила Ильза Лунд.

Фрау Хентген ей не по душе, и австриячка, подозревала Ильза, тоже терпит ее с трудом.

— К четырем часам, — повторила фрау Хентген на тот случай, если ее слов не услышали с первого раза. — Эти документы непременно…

Ильза больше не замечала ее. Жизнь слишком коротка, чтобы по два раза выслушивать фрау Хентген. Кроме того, надо работать.

За какие-то четыре месяца Ильза продвинулась из анонимности машбюро в секретариат Гейдриха, где оказалась одной из трех сотрудниц под началом фрау Хентген. Ильза не знала точно, приписать ли это скорое продвижение своему уму, своим умениям, красоте или сочетанию всех трех, но не собиралась ломать над этим голову. Она близко подобралась к Гейдриху, совсем близко. Осталось только приблизиться еще на шаг.

Внедриться в главное управление рейхсзихерхайтшауптамта оказалось на удивление легко. Белогвардейцы считались естественными, пусть и низшими, союзниками в войне против марксизма и большевизма, в их лояльности ни у кого не было охоты сомневаться. Все думали, что немцы всеведущи и всемогущи, — а немцам того и надо, чтобы все так думали. Но во многих отношениях нацисты обнаруживали неожиданную слабость и едва ли не убожество — настолько уверились они в правоте своего дела и неизбежности своей победы.

— …и это нужно сделать немедленно!

— Да, спасибо, фрау Хентген, — сказала Ильза, принимая очередную кипу бумаг с притворной любезностью. Даже не глядя, она знала, что это за бумаги. Доклады о настоящих и вымышленных преступлениях против рейха. Наперед известно ей и каково будет нацарапанное внизу прямо над подписью предложение рапортующего агента: смерть. Похоже, смерть у них — решение на любой случай.

Некоторые доклады, немногие, она сумела потерять. Даже в рейхе документы, бывает, попадают не в ту папку или не на ту полку, и нечего тревожиться, что фрау Хентген или еще кто-нибудь догадается о ее двойной игре. Кому-то Ильза спасала жизнь — с великой предосторожностью. Шепнешь имя — и человека предупредят; кому-то даже удавалось скрыться. Но Ильза не могла спасать всех — рано или поздно она навлекла бы подозрения на себя, — так что ей приходилось выбирать, выбирать между абсолютно неизвестными ей людьми, кому жить, а кому умереть.

Где-то с неделю назад был особенно убийственный момент: пролистывая пачку смертных приговоров, она наткнулась на имя одного из младших агентов сопротивления, рабочего по имени Антон Новотни, который был занят на строительстве новой тюрьмы для гестапо. Оказалось, впрочем, что этот арест не имеет отношения к сопротивлению; мальчишка из его Wohn-quartier[121] донес, что Новотни рассказал анекдот про Гейдриха. Теперь и анекдот стоил жизни, и приговор оглашался и приводился в исполнение, не успевал еще стихнуть смех, сколь бы тихим он ни был: двое агентов РСХА вломились в таверну, где сидел Антон Новотни, выволокли его на улицу и застрелили прямо у дверей.

По соображениям конспирации Ильза не могла напрямую связываться с Виктором, и ей оставалось только надеяться, что ее отчеты доходят до него и остальной команды в Лондоне по разным каналам и через разных связников подпольной сети.