Танцовщица и султан (СИ)

— Когда я был маленьким — безумно, фанатично мечтал о путешествиях, у нас с отцом было много разногласий. И однажды я по глупости решил сбежать из дома. Мне это удалось, но корабль, на котором я оказался, потопили пираты. Всех выживших продали в рабство в Ранхарде, и мне, можно сказать, повезло: евнухом не сделали, на тяжелые работы не отправили. Я оказался в казарме — хорошая школа жизни. Ходил в походы, и в одном из них стал телохранителем султанзаде Каана, его боевым товарищем. Мы быстро сдружились, и после похода я стал частью его личной охраны. Все бы ничего, но медленно умирающий бездетный султан назначил его наследником, о чем знало только несколько человек: он сам, Каан, первый советник и я, потому что Каан рассказал мне. Но вскоре, еще до смерти того султана, враги, имеющие свои планы на ранхардский престол, узнали об этом, и начались покушения. А меня обвинили в доносе и соучастии, даже улики какие-то добыли… поверили абсолютно все, даже Каан. За измену там полагается четвертование, и мне лишь поистине чудом удалось сбежать.

Отец, к тому времени уже почивший, когда-то счел меня погибшим, и исключил меня из завещания, лишая права на титул. Занялся торговлей, путешествовал… познакомился с тобой. Я был счастлив, большего мне и не надо было. Но когда пропала Миразаль, когда брат сообщил об этом и просил присоединиться к поискам… Следы ее терялись в Ранхарде, понятно было, что скорее всего она попала к работорговцам, и отследить ее в этом огромном потоке мог только человек, наделенный некоторой властью в самом Ранхарде, к тому же, были предположения, что она попала прямиком в султанский гарем. Поэтому я задался целью добиться какой-нибудь должности там, но когда я уезжал… совсем не был уверен, что вернусь. Скорее, в обратном. Ранхардцы очень мстительны, была большая вероятность того, что я не успею и рта раскрыть, как голова полетит с плеч. Поэтому я поступил так. Чтобы ты думала, что не нужна мне, чтобы возненавидела, но не тосковала и не пыталась остановить. Знаю, это все не оправдывает меня, но… я надеялся, что так тебе будет легче.

Я забыла, как дышать. Дура легковерная, что с меня возьмешь…

— Но ведь тебя не казнили.

— Потому что задолго до моего возвращения выявили настоящего виновника — тогдашнего первого советника. Каану нужны были верные друзья и мои таланты стратега перед войной. Поэтому я так быстро взлетел.

Я молча переваривала информацию, не желающую укладываться в голове.

Четвертовать его за такое мало…

— Если бы ты сказал мне… всего этого не было бы. Знаешь, как мне было больно тогда? Словно сердце вырвали из груди. А теперь нас очень многое разделяет. Ты прав, вряд ли я когда-нибудь прощу, да и тебе есть в чем меня упрекнуть. Так что этот разговор все-таки уже не имеет смысла. И… пора возвращаться, нас хватятся.

Действительно, все, что я могла в таком состоянии — позорно сбежать.

* * *

«Нет, я не Байрон — я другой» — я зверь,
вгоняющий под когти кровь столетий,
и прутья вырывающий из клети,
и двери вышибающий с петель…
Искатель душ в подлунной тишине.
Вдыхаю неземные ароматы.
Бегу… бегу… бегу на мягких лапах,
и шерсть от счастья дыбом на спине.
Вгрызаюсь в плоть настигнутых стихов,
слюною исходя над каждой строчкой.
Мне кажется такой безумно сочной
разорванная мякоть теплых Слов…
Звериное чутье и тонкий нюх
ведут меня уверенно по следу…
В предчувствии волнующей победы
от радости захватывает дух…
Но помню: для кого-то я мишень…
Минуя то ловушки, то капканы,
рассерженно зализываю раны,
когда чужая пуля срежет цель…
А кровь лишь разжигает мой азарт.
И рыком оглашается округа…
Нет, я давно не бегаю по кругу,
оглядываясь с робостью назад…
Прислушиваюсь к шелесту миров.
Ловлю тревожно шорохи и звуки,
они стучатся в душу тайной мукой
и снова обрастают плотью слов.
«Нет, я не Байрон — я другой» — я зверь,
тот, что во власти странного рефлекса
вдруг сам себе прокусывает сердце
под взглядом изумленных егерей.

Савина Анна.