Танцы с Варежкой

И с двух сторон из-за кулис стремительно вышли Варя и Дима. Она была в платье светло-кораллового цвета, которое красиво развевалось при ходьбе.

— Черт, до чего красивая пара! — ахнул Семен Романович.

Она ослепительна, — подумал Стас, которого больно задело слово «пара». Она какая-то другая, победительная, в ней раньше этого не было… Чужая… Он вдруг ухватился за это слово, как утопающий за соломинку. Раньше была родная, с первого взгляда родная, а теперь нет… теперь чужая… Вот и хорошо… Там, в краю далеком, чужая мне не нужна…

Премии награжденным раздавали так называемые «вручанты», знаменитые актеры, режиссеры, операторы. Перемежалось все это концертными номерами. Денис смотрел на Варю буквально со слезами умиления. Надо же, такая красивая, такая талантливая и такая хорошая, порядочная… Он искоса поглядывал на Стаса. У того лицо было каменное. Мучается, что ли? Хотя чего ему мучиться? Разве что совесть гложет, поднять руку на такую лапушку… Вроде Венька говорил, они опять поссорились… Ерунда, милые бранятся, только тешатся.

Марьяна тоже то и дело косилась на мужа. Он был совершенно спокоен.

Премии за лучшие актерские работы вручались во втором отделении.

— Варька, молодчина! — шепнул Дима, когда они ушли за кулисы. — Переволновалась?

— Да нет, не очень… Я теперь волнуюсь, мне же еще петь предстоит… На такую аудиторию…

— Споешь как миленькая! Я в тебя верю. Кстати, не ожидал, что тебе так идет коралловый цвет… Выглядишь изумительно. Может, выпьем по глоточку шампанского?

— Нет, мне еще переодеться надо! Димочка, у меня просьба, позаботься о Петре Петровиче, пока я переоденусь.

— Позабочусь, не сомневайся! Сам обожаю старика. О, а вот и он! Петр Петрович, дорогой вы мой, сколько лет, сколько зим! Варюшка просила о вас позаботиться.

Петр Петрович с какой-то странной усмешкой взглянул на Диму. Он понял, что Дима и есть одна из двух намеченных жертв.

Варя переодевалась и по внутренней трансляции услышала: «Приз за лучшую мужскую роль! В этой номинации три претендента: Артем Тугаринов за роль в фильме «Мишень», Стас Симбирцев за роль в фильме «Наглец» и Василий Медведенко за роль в фильме «Ради всех святых». Ах, я волнуюсь, — кокетливо проговорила знаменитая «вручантка». — У меня даже руки дрожат… Итак, премия присуждается… — выдержала паузу выученица МХАТовской школы, — Стасу Симбирцеву за роль в фильме «Наглец»!

Слава богу! — подумала Варя и впилась глазами в монитор. Стас с огромным достоинством поднялся на сцену. Он жутко рад, поняла она, хоть и не показывает виду.

— Стас, ну скажи хоть что-то!

— Сказать по правде, я абсолютно не ожидал… Ведь у меня уже есть премии, но тем более я счастлив и благодарен за столь высокую оценку… Короче, спасибо!

«Вручантка» полезла к нему целоваться, «вручант» сунул ему в руки статуэтку, девушка-модель поднесла роскошный букет. Варя вдруг жутко испугалась, что он сейчас просто уйдет. Но камера следовала за ним. Он сел рядом с Надеждой Михайловной. Слава Богу!

Минут через десять ведущий объявил:

— А сейчас — песня! Вернее, романс. И споет его… Варвара Лакшина! Партию фортепьяно исполняет народный артист России Петр Белосельский!

Стас замер в некотором испуге. Надо бежать! Но тут к роялю подошел высокий худой старик в мешковатом смокинге. И вышла Варя. В черном платье, правое плечо открыто, а с левой стороны на юбке высокий разрез. Петр Петрович заиграл вступление, Варя взяла микрофон и начала неожиданно низким голосом:

Там, за белой пылью…
В замети скользя….

Стас почувствовал, что ему не хватает дыхания.

— Матерь божья! — пробормотал Семен Романович.

Дима, уже сидевший в зале, вытаращил глаза. Что она творит!

А глаза сияют,
Ласкою маня,
Не меня встречают,
Ищут не меня.

Только жгут без меры
Из-под темных дуг…
Гей, чубарь мой серый,
Задушевный друг!

Эх вы кони, кони-звери…

В зале стояла звенящая тишина. Марьяна искоса глянула на мужа. И ужаснулась. У него было такое лицо! Когда-то давно, в пору их жгучего романа, она иногда ловила на себе такой взгляд — обалдевший, потрясенный, вожделеющий… Ей стало страшно. Денис только неслышно шептал: блин, блин, блин! А Варя, чувствуя, что все у нее получается, выплескивала в зал, людям, свою боль, свою любовь, словно избавляясь от нее:

Я рыдать не стану,
Вдурь не закучу —
Я тебя достану,
Я тебя умчу!

А ведь это она мне поет, подумал Стас. Ему слышалась какая-то угроза в ее пении…

Припадешь устами,
Одуришь, как дым…
В полынью с конями
К черту полетим!

Она закончила на этой фразе, не стала петь припев, так они с Петром Петровичем решили, будет куда эффектнее.

Я их сделала! — с торжеством подумала она.

В зале поднялось что-то невообразимое. Избалованная, снобистская, привередливая, редко снисходящая до искреннего восторга публика просто бушевала.

— Браво! Браво!