Тринадцатый Койот (ЛП)

Его наглаженная улыбка стала еще шире, и он уставился на Грейс, полностью игнорируя Делию.

"Я должен был знать", — сказал он. "Черт, я знал!"

Грейс замолчала, и Делия заговорила. "Не подходи, я сказала".

"Все это колдовство, — сказал он Грейс, — все эти чудовища и оборотни. Ты привела их в Хоупс-Хилл! Ты — главная ведьма. Я знал это все время, но эти невежественные люди просто не хотели меня слушать. Им нужно было помешать мне делать Божью работу. Теперь меня ничто не остановит".

Делия закричала. "Я остановлю тебя!"

Он был быстр, но недостаточно быстр. Незнакомец повернулся к Делии с винтовкой наготове, и когда он выстрелил, его пуля попала точно в цель, но он также получил пулю в грудь за свои усилия. Пуля Делии сбила его с ног, тогда как пуля, которой он ранил ее руку, лишь заставила ее вздрогнуть. Она подбежала к нему, отшвырнула его винтовку, сунула ему в лицо свою и наступила на рану на груди.

"Я покончу с тобой, если это потребуется, мистер".

"Ты сатанинское отродье! Ты просто еще одна ведьма, ничем не лучше…"

Она надавила на его рану, и он взвыл, заставив ее потерять равновесие, и пока она выпрямлялась, он схватился за винтовку в ее руках, оттолкнул ствол, и она выстрелила во второй раз, пуля пролетела мимо и попала в стол. Он выбил у нее из-под ног винтовку, повалил ее на пол и вырвал винтовку из ее рук, когда она задыхалась, задыхаясь от ветра.

Он приставил ствол винтовки к ее подбородку. "Сдохни, маленькая сучка!"

Верхняя часть головы мужчины разлетелась на куски.

Его черепная коробка слетела с головы, как камень, и покатилась по полу в потоке крови. Из его ушей хлынуло мозговое вещество, из ноздрей хлынул красный фонтан, а один глаз выскочил из глазницы с влажным шипением, прежде чем он упал на пол. Делии не пришлось этого видеть, так как она плотно закрыла глаза, уверенная, что звук выстрела — это звук пули, которая заберет ее жизнь. Когда мужчина упал с нее, она смахнула кровь с ресниц и увидела Грейс Коулин, стоящую над ней, с винтовкой мертвеца в руках школьной учительницы. Делия поднялась на ноги, все еще дрожа от близкого объятия со смертью. Грейс была еще бледнее, слезы падали беззвучно. Делия подошла к ней и поцеловала в щеку, обхватив ее руками.

"Барли Рейнхолд", — сказала школьная учительница. "Его звали Барли Рейнхолд".

Делия посмотрела на оружие в руках Грейс. "Боже милостивый. Это же винтовка маршала Рассела".

* * *

Монахиня была заключена в сферу света цвета летнего неба, а кровь, которой она была покрыта, казалась фиолетовой под сияющим саваном. Ее обнаженное тело было полностью измазано в ней, что делало ее похожей на труп, но даже если бы Гленн не видел, как она обливается ею, он бы понял, что кровь не ее, просто по запаху.

Дети. Он шлепнул себя по губам. Они использовали детей.

Внезапный толчок прошел через него. Сердце Джаспера наполняло его вены особой кровью. Когда он посмотрел на руку, к которой оно было прикреплено, она была полностью угольно-черной и блестела, как крылья мокрой летучей мыши, мышцы пульсировали и выпучивались. Он перешагнул через труп молодой монахини, которую он забил плетью до смерти, — еще одно подношение великим владыкам Ада. Но по мере приближения к монахине, сидящей на полу с подтянутыми к груди ногами и склоненной головой, Гленн почувствовал тошноту — щит из невинной крови выполнил свою задачу. Когда он попытался подойти ближе, его желудок забурлил, кишки запульсировали, а горло наполнилось желчью. Он отодвинулся от нее, и головокружение начало отступать.

"Чертова белая ведьма", — сказал он. "Ты не имеешь никакого значения".

Он решил пока оставить ее в покое. Страдания, которые он собирался обрушить на эту землю, будут достаточным наказанием для нее, для каждой бессмысленной человеческой жизни.

Гленн окинул взглядом возвышающееся перед ним строение и сделал первый шаг к алтарю. Менгир вращался в своей камере, кровь бурлила, волны молодой крови превращали черное освещение в калейдоскоп безымянных цветов, космическую лаву, которая поднималась по каменным и глинобитным стенам и рябила в земляном потолке, словно мерцающие сталактиты. Менгир манил. Он жаждал освободиться от этого заточения Христа, пробудившись после веков ненужной дремоты. В сознание Гленна уже вливались свежие видения. Он с жадностью впитывал их, сатанинская мудрость древних мастеров благословляла его, проклинала, наполняла самым черным просветлением.

Гленн скинул сапоги. Он поднял руку. Его волчьи когти теперь были твердыми, как наковальня кузнеца, и такими же горячими, от них поднимался дым, когда они вонзались в ногу Христа. Он потянулся другой рукой вверх и впился, а затем подтянул ноги, черные подушечки его подошв уперлись в статую, а когти стали похожи на кирки.

Он начал карабкаться.