Tsar Effect

Кай Ленг, помимо того что испортил мой выходной мундир, оставил на мне приличное количество шрамов. Остаётся только признать, что своим оружием он орудовал на уровне, который на голову превосходил не только мою технику, но и технику моих учителей.

Признать стоит и то, что моё выживание в итоге повисло на двух ниточках, двух факторах – неожиданности и биотике. Последней я смог сильно удивить противника, что, в принципе, и спасло мне жизнь. Но чего я точно не ожидал, так это Шепард-младшей, явившейся спасать прекрасного принца, то есть меня.

И она меня спасла. Ещё как спасла, снеся меня своим телом, закованным в боевой скаф… укрывая от взрыва гранаты. Притом, что мой биотический барьер смог бы, скорее всего, спасти мне шкурку, но получилось как получилось, а именно: получились трещины в рёбрах, гематомы по всему телу и сомнительное удовольствие находиться под закованной в «доспехи» дамой.

Остальное вспоминается с трудом – адреналин перестал бить по мозгам, а сознание позволило себе померкнуть от нагрузок, стоило оказаться в безопасности. Пришел я в себя лишь спустя, примерно, сорок часов. И вот тут мне реально поплохело.

Благодаря своей «природе», я больше других в этой галактике склонен к рефлексии. Уж точно температура выше средней по палате в данном вопросе. С такими вводными, я не мог не замечать изменения в моем сознании и, более того, не мог не начать следить за этим всё внимательнее и внимательнее, усугубляя проблемы рефлексии, но открывая иные моменты. В самом начале этого «жизненного пути» большинство моих действий носило интуитивный и даже спонтанный характер. Но чем больше я погружался и погружаюсь в управление государством, тем больше это влияет на меня, и на те моральные и психологические аспекты что лежали на дне моего сознания, нетронутые ни жизненными потрясениями, ни остро стоящими вопросами.

Рано или поздно я не мог не вспомнить про простое, многим неприятное правило. Оно гласит, что власть не меняет человека, а лишь позволяет человеку стать самим собой. Оно правдиво, и я тому самый яркий пример. От первых неловких и сумбурных фальсификаций до масштабных интриг, чьи плоды я пожинаю, и чьи последствия остаются со мной шрамами и новыми реалиями.

Что даёт мне осознание того факта, что я стремительно превращаюсь в человека, для которого люди лишь ресурс? Более того, подвид которого я сам некогда презирал? Я так и не смог ответить себе на этот вопрос, но нашёл ответы на другие, не менее важные. Лицемерить и врать самому себе, вместе с тем строить из себя условного главного героя, я явно не намерен. Это омерзительно. Омерзительно и недостойно для Человека осознавшего свою... власть.

Сетовать на судьбу, шептать самому себе мантру о том, что иного пути к достижению своих целей нет, в то же время выбирая самый легкий путь. Нет, я отказываюсь это делать. Я отказываюсь быть жертвой обстоятельств, постоянно каяться себе, что нет иного пути. Мне совестно утирать самому себе притворные слезы и ныть о том, какой жестокий этот мир, принуждающий меня к тем или иным действам.

Нет.

Это мой путь, мой выбор и мой фатум. Жесткость, если потребуется жестокость, голый и безжалостный расчёт, сила и власть. Никакого лицемерия и самообмана ради меня самого и во имя всех невинных, перед которыми я рано или поздно предстану. Это мой путь, который я пройду до конца, каким бы он ни был, и чего бы мне это ни стоило. Не отойду в сторону, не обернусь назад. Да будет так!

Отключив душ, я ещё некоторое время простоял неподвижно, упираясь лбом и руками в стену душевой. Признаться, не ожидал, что внутренний диалог может занять столько сил.

- Что же, - разорвал тишину душевой мой слегка хрипловатый голос, - фигуры расставлены, пора довести до конца эту партию.

***

Мое появление в кают-компании вызвало ожидаемый ажиотаж, у единственного человека здесь находившегося.

- Государь, - Шагаев церемонно поклонился, - смею ли я попытаться отговорить вас… ещё раз.

- Нет, не можете, - прозвучало резче, чем следовало, - надеюсь у Сергея Христиановича все готово?

Министр иностранных дел тяжело вздохнул перед ответом.

- Ждут только Вас, государь.

- Тогда не будем никого томить ожиданием.

- В нынешних обстоятельствах, честь высочайшей аудиенции, многие постарались бы избежать, - все же, несмотря на сложность момента, Виктор Алексеевич не смог сдержать свой лисий характер.

***