Tsar Effect

При первом посещении Российской империи Тиберий увидел то, что он ожидал увидеть. Люди как люди. Со своими культурными особенностями, спецификой, отношением. С непонятной для многих приверженностью к откровенным анахронизмам, вроде той же наследственной монархии. На тот момент его ожидания вполне оправдались. Правящий класс создал удобный для себя способ правления и благополучно замкнулся в нём так же, как это произошло с Турианской Иерархией или Саларианским Союзом. Но со временем Тиберий стал осознавать и всё больше отмечать для себя неполноценность, некую незавершённость складывающейся картины, которую он же ранее и нарисовал в собственных отчётах и разуме. Вскоре внутренние ощущения начали подкрепляться фактами. То, с какой живостью и энергией русское государство отреагировало на гипотетическую угрозу неизвестной технологии, созданной неизвестной расой. То, как империя реагирует на внешние раздражители, активно подстраиваясь и адаптируясь в стремительно и неумолимо меняющейся галактике. То, как император стремится защитить собственный народ не в ущерб чьей-либо жизни и существованию, стремясь наладить диалог с каждым, кто готов слушать. Его честность и открытость демонстрирует суть Второй Российской Империи. Для неё, в отличие от Иерархии, граждане не винтики в системе, а члены экипажа огромного корабля. Это государство здраво оценивает и себя, и окружающих, и честно перед самой собой и собственным народом, не строя иллюзий относительно своей природы. Это внушает чувствосамодостаточности в сердца подданных русского царя. А сам царь в его глазах перестал быть только функцией. У корабля должен быть капитан и единоначалие, иначе он обречён.

На миг, и это был очень краткий миг, Тиберий признался самому себе, что идея быть частью подобной команды и подобного корабля выглядела для него крайне привлекательно.

***

На Александрию опустилась душная тропическая ночь, ярко освещаемая городскими огнями и двумя спутниками столичной планеты - Никея и Византия. Как обычно, наступление ночи никак не сказалось на жизни города, а только немного изменило её, поменяв ритм и добавив новые оттенки и краски. Не собирался отходить ко сну и канцлер Российской империи, Мамонтов Константин Сергеевич, пошире открывший высокие витражные окна в своем кабинете, расположенном в канцлерском дворце. Отсюда открывался прекрасный вид на прибрежную часть столицы, а звуки ночной жизни кажущегося порой таким далёким из-за тотального погружения в работу города, заполнили кабинет.

Расположившись в своём кресле и забросив ноги на рабочий стол, Мамонтов блуждал пустым взглядом по тёмной дали, неторопливо потягивая сигару. Сладкий дым ароматической добавки приятно кружил голову, позволяя хоть немного, но расслабиться. Расслабиться… это было не так уж и легко сделать, человеку, занимающему один из ключевых постов в империи. Империи, что вела войну.

До своего назначения Константин Сергеевич довольно скептически относился к тем своим коллегам, что отстаивали точку зрения, гласившую, что царская власть нацелилась на парламент, желая полностью его подавить. Очень сомнительное утверждение. Парламент, в нынешней его вариации, являет собой крайне удобный, понятный и зарекомендовавший себя инструмент по управлению государством. Вечно активный, живой и гибкий государственный орган с постоянно обновляющимся депутатским корпусом снял с плеч российских императоров груз практически всех вопросов и проблем внутренней политики. Политики, что всегда отягощала августейших особ, отдающих приоритет политике внешней, куда более яркой и публичной.

Однако, игнорировать Думу и Сенат у царя также не получалось, ибо более двух третей бюджета империи находились в руках именно гражданского правительства. Это всегда вынуждало правителей считаться с избираемым правительством, но нельзя сказать, что это приводило к каким-либо проблемам или неразрешимым конфликтам. За почти двести лет своего существования и развития государственная система империи давно притёрлась, и работает как… как то, чем она и является. Как хорошо налаженный механизм, сбои в котором легко исправить. Оттого было странно слушать всё возрастающие панические мысли предыдущего канцлера Груздова, утверждавшего, что Александр планирует, немного-немало, полностью взять под контроль гражданское правительство, превратив парламент в послушную его воле собачонку.