Цивилизация труда: заметки социального теоретика

Отметим, что к хобби зачастую относятся с тем же негативным оттенком, который Э. Мунье уловил в современном восприятии и трактовке досуга. Х. Арендт, размышляя о будущем в условиях освобождения от труда, воспроизводит предсказание Маркса о том, что «обобществившееся трудящееся животное использует свой избыток свободного времени и, стало быть, свое частичное освобождение от труда не на то, чтобы обратиться к свободе публичного мира, а растратит свое свободное время в основном на приватные и безотносительные к миру прихоти, носящие теперь у нас название хобби (курсив мой. – Т. С.)»642. Арендт уточняет, что, по Марксу, в коммунистическом или социалистическом обществе «все профессии выродились бы во времяпрепровождение типа хобби. Оно позволило бы им “сегодня делать это, завтра то, с утра охотиться, после обеда критиковать, к чему у меня лежит душа, но не становясь [профессионально] охотником, рыбаком, пастухом или критиком”»643644 .

Замечу, что отношение к хобби как к «приватным и безотносительным миру прихотям» сформировалось (следуя Мунье) «в условиях современного мира с его режимом труда и духовным вырождением». Но времена меняются, меняется и трактовка понятий. Так, если раньше на трудоголизм смотрели, хотя и иронически, но в целом одобрительно (отношение характеризовалось выражениями типа: «вот с кого должны все брать пример», «он упорно работает, он многого добьется»), то в последние десятилетия психологи отмечают, что трудоголизм небезобиден. Подобная трансформация, возможно, происходит и с отношением к хобби как способу самореализации и плодотворного времяпрепровождения.

Говоря о плодотворном времяпрепровождении, я имею в виду, что деятельность (труд, творчество, управление, досуг и т. д.) приносит благо как самому человеку, так и сообществу, в котором он существует. Жить плодотворно – не значит жить плодотворно исключительно для себя. Деятельность, обращенная лишь на действующего, способна занять его время и способствовать развитию его личности. Однако подобная деятельность замкнута на себя, ее плодотворность ограничена интересами индивида, что умаляет, если не нивелирует, ее значимость для жизни вообще.

Человек должен научиться плодотворно проводить освободившееся от работы время, заполнять жизнь иными (не трудовыми, а если и трудовыми, то освобожденными от принудительности и тяжелой обременительности) видами деятельности, которые будут способствовать как его собственной самореализации и развитию, так и развитию и обогащению общества.

Тогда намеченная К. Марксом перспектива освобождения человека от труда сможет наконец осуществиться.

Третий сценарий. Согласно Ф. Юнгеру значительная часть людей от природы не способна к проведению досуга, не способна устроить свою жизнь, не хватаясь за спасительный график труда. Если человечество не сумеет перестроиться на жизнь без труда как организующего фактора, не научится организовывать свою жизнь и не зависеть от внешнего принуждения, то следует, возможно, придумать некие заменители трудовой деятельности по типу научно-исследовательских институтов советского времени периода застоя или вернуться к концепции общественного договора, согласно которому человечество передает свои права и свободы и свою волю во власть некоего человека или группы людей, которые обязуются придумать, чем занять освободившееся от труда время.

Если это действительно так и если сформировавшийся в индустриальную эпоху образ жизни, подобный кручению белки в колесе, является идеальным вариантом человеческого существования, то вопрос о смысле жизни действительно не имеет ответа, если только не удовлетвориться известным суждением, что смысл жизни в самой жизни, которое вряд ли достойно человека с его творческими потенциями, способностями и возможностями, со всеми его талантами, озарениями и интеллектуальными порывами, научными открытиями и произведениями искусства.

Вопрос о труде и смысле жизни

Вопрос о смысле человеческого существования – один из вечных философских вопросов, и вряд ли он вообще имеет однозначное решение. Но поскольку значительная часть современного человечества не мыслит своего существования без труда, содержание которого кардинально трансформировалось за последние два столетия, полагаю необходимым рассмотреть этот вопрос.

Так же как и вопрос «зачем я живу?», вопрос «зачем я работаю?»

приходит не в лучшие минуты нашей жизни. Почему я должен / должна добывать хлеб в поте лица своего? Почему мой труд столь тяжел и мучителен? Почему я должен / должна трудиться бо́льшую часть жизни? Почему я не могу жить, не трудясь и не страдая от тягот труда?

Х. Арендт ссылается на исследование, результаты которого приводятся в книге Г. Шельски: «До сих пор еще огромное большинство работающих на вопрос анкеты: “Почему вообще человек работает”, ответили просто: “…чтобы можно было прожить” или “чтобы заработать деньги”»645.