У пределов мрака

— До чего же ты глуп, — хмыкнул Боск, останавливая меня. — Он же укусит тебя! Разве ты не видишь, что это не Жером, а крыса из сточной канавы?

И я действительно увидел, почувствовав невыносимую боль, что крыса, то есть Жером, жадно пожирал горстями желтое зерно. И еще я с ужасом увидел, как толстая жирная веревка, похожая на злобную розовую змею, хлестала его по ногам.

Я с трудом остановил поднимавшееся по горлу рыдание.

— Я же предупреждал тебя, — проворчал Боск. — Твой приятель, как только вышел из школы, так и кинулся в сточную канаву. Похоже, ты никогда не научишься видеть мир таким, каким он является на самом деле?

Потом он добавил:

— Впрочем, ты мне порядком надоел. Возвращайся к своей Гертруде, создательнице чудовищ.

Я чувствовал себя жалким подлым существом, продолжая покорно плестись рядом с Боском, но я не смог вынести, как он оскорбляет Гертруду, мою верную Гертруду, которая с раннего младенчества находилась рядом со мной и оберегала меня на каждом шагу.

— Грязный вонючий козел! — выкрикнул я. — Дохлая жаба, завтра в школе я постараюсь, чтобы ты получил по заслугам!

И я кинулся на него с кулаками. Но он встретил меня сильным ударом в нос, и теплая красная жидкость, хлынувшая из него, сразу же залила подбородок.

Вдали на темной улице промелькнул странный силуэт, передвигавшийся рывками, словно сделанная из палочек марионетка.

Я сначала подумал, что мы по-прежнему находимся все на той же длинной улице Голубого Кедра, но тут же с екнувшим от радости сердцем увидел, что очутился на своей улице прямо перед дверью нашего дома.

Дверь распахнулась, и в дверном проеме показались встревоженные лица Гертруды и Берты.

— Слава Богу, ты пришел, мсье Жак, — воскликнула Гертруда, — но ты же весь в крови, наш бедный мальчик! У тебя разбито лицо!

Гертруда обняла меня своими худыми, но сильными, как лианы, руками.

— Боже, этот ребенок пылает от жара! У него щеки горячие, словно сковородка, снятая с огня!

Сквозь опустившийся на меня туман я увидел Берту в накинутой на плечи шали.

— Скорее беги за доктором Санториксом, — крикнула Гертруда. — Скорее, скорее!

Она подняла меня на руки, словно младенца, отнесла в дом и принялась раздевать ласковыми материнскими движениями.

— У тебя лихорадка, мой малыш, сильная лихорадка!

— Я не смог решить задачу с курьерами, Гертруда, это очень трудная задача, и поэтому Боск принялся издеваться надо мной.

— Я всегда знала, — сердито воскликнула она, — что этими дурацкими задачами они только забивают детям головы!

Мне показалось, что комната сильно раскачивается, словно корабль на волнах.

— Гертруда, — спросил я, — ты видишь эту картину?

— Конечно, мой дорогой, это святая Пульхерия, она относится к числу избранных свыше, это все знают!

— Скажи, почему тогда она сбросила блузку и выставила напоказ свою ужасную грудь? А, Гертруда? — я заговорил резким тоном. — Я хочу знать, в чем тут дело!.. Покажи-ка мне свою грудь!

Гертруда захлебнулась от ужаса. Она воздела руки к небу.

— Боже, этот ребенок серьезно болен! Скорее бы пришел доктор…

Святая Пульхерия начала медленно поворачивать голову в мою сторону.

— Гертруда, — шепотом взмолился я. — Неужели у всех женщин такая ужасная грудь? И саркома?

— Боже, сжалься надо мной! — выдохнула она. — Ребенок сошел с ума! Горячка убивает его! Господи, не забирай у меня бедное дитя!

Бесшумный прилив опять покачнул комнату. Святая Пульхерия уже почти повернулась ко мне лицом.

— Гертруда, сними скорее эту картину! Она сейчас посмотрит на меня своими паучьими глазами…

Веки Пульхерии начали медленно подниматься. Я увидел, как в уголках ее глаз вспыхнули отблески пожара, но в тот момент, когда жидкий огонь был готов выжечь мои глаза, Гертруда схватила картину и повернула ее лицом к стене.

На лестнице послышался мужской голос.

— Слава Богу! — воскликнула Гертруда. — Вот и доктор Санторикс!

И она опрометью кинулась встречать его.

Я остался в комнате один, ощущая себя жертвой зловещей тишины.

Внезапно в моей голове прозвучали негромкие сухие удары, и я увидел, как картина со святой Пульхерией затряслась, и на ней стали появляться вздутия, образованные легкими толчками с внутренней стороны.

Я закричал, но мне показалось, что мой голос раздавался не в комнате, а где-то снаружи.

Во всех комнатах нашего просторного дома зазвучали серебряные колокольчики; раздались испуганные женские голоса, к которым присоединился голос доктора. Град камней обрушился на фасад здания, оконные стекла разлетелись вдребезги, фарфоровые фигурки посыпались с полок, по зеркалам зазмеились трещины. Камни грохочущей лавиной посыпались по ступенькам лестницы.

Я, наконец, смог закричать, и мой крик эхом отдался во всех комнатах. Шторы в комнате и простыни на кровати вздулись, словно наполненные порывом ветра паруса, и огненный вихрь с яростным рычанием накинулся на них.

Глава вторая Необычное пробуждение

Я пришел в себя в доме на берегу моря.

Меня разбудил отдаленный ритмично повторяющийся рокот, похожий на дыхание великана.