У пределов мрака

Часы отбили двенадцать серебряных ударов. Я увидел, что за разбитыми окнами простирается туманная дорога, словно пробитая в толще неподвижного дыма, сливающаяся вдали в одну линию, исчезающую в неописуемом красном зареве.

— Смотри-ка, — сказал Боск, — даже здесь встречаются блудные сыны.

Он печально улыбнулся.

— Я иду следом за тобой, — сказал я.

У меня на сердце воцарились тишина и покой.

Я еще услышал, как разлетелась в щепки дверь и в прихожую ворвалась толпа. Но у меня под ногами уже лежала дорога из черного бархата, и рев человеческого бешенства долетал до меня издалека, словно последнее дыхание легкого бриза, пробегающего по ветвям высоких яблонь, четко выделяющихся на фоне тихого вечернего неба.

«ЧЕРНЫЕ ИСКРЫ» Рассказы из антологии

Антология «Черные искры»

Anthologie Gerbes noirs

Иблис, или встреча с падшим ангелом — Iblis, ou la rencontre avec le mauvais ange

Старуха в зеленом платке — La vieille au fichu vert

Возможность выбора — Trois… pour faire un choix

Иблис, или встреча с падшим ангелом

В тот раз, когда судьба впервые свела меня с ним…

Тогда мне было шестнадцать, я еще бегала в короткой юбочке, и у меня была густая грива золотисто-каштановых волос, сиянием окружавших мою голову.

Я не знаю, почему наш преподаватель, славный старикан с всегда набитым табаком носом, страстно любивший античность и клявшийся всегда только Гомером, задал нам такую странную тему сочинения, как «Посещение порта»? Ведь никогда раньше он не позволял нашему творческому воображению блуждать за пределами Фермопил и биографий царей и героев Древней Греции.

Неужели судьба, обычно покорно следующая воле Всевышнего, иногда разыгрывает иллюзорную забывчивость и позволяет себе благосклонно отнестись к проискам Дьявола?

Небольшое судно ожидало очереди перед сухим доком. Оно явно провело много времени в северных водах, и его вплоть до красного пояса на трубе сверкающим слоем покрывали кристаллики соли.

Какой-то мужчина выскочил из рубки, словно выброшенный пружиной, отшвырнул ногой змеившийся по палубе трос и спрыгнул на набережную.

Возившийся возле лебедки выпачканный в масле машинист окликнул его, обратившись к нему на фламандском, как к штурману.

Тот бросил в ответ короткую фразу, прозвучавшую, как ругательство, и машинист исчез.

Перед моими глазами находился ахтерштевень, на котором большими белыми буквами было написано название судна: «Иблис»

Мужчина заметил мой взгляд, присвистнул и сказал:

— Это не так, калоша называется «Ибис». Идиот, которому было поручено написать название, принялся развлекаться и добавил одну букву, испортив название и потратив уйму отличной белой краски.

Я ошеломленно смотрела на стоявшего рядом со мной юного бога в синей куртке, мохнатом свитере и фуражке с блестящим козырьком.

Его голос показался мне удивительно глубоким; он прозвучал, словно хрустальный рог; уверена, что ни у одной женщины не могло быть столь изящно очерченных губ, как у него.

Я не запомнила нескольких пустых фраз, которыми мы обменялись, но мои глаза навсегда сохранили его облик, как самую большую драгоценность.

Я повернулась и ушла, решив, что никогда больше не увижу человека, с первого же мгновения заставившего меня страдать; тем не менее, дойдя до поворота, я оглянулась.

Игра света и теней превратила его в необычное, удивительное существо; левая половина его фигуры, освещенная солнцем, была светлой и безупречно чистой, тогда как правая оставалась в тени и казалась зловещей и мрачной, словно ночь.

Учитель раскритиковал мое сочинение, и он был прав, потому что ни один порт еще не был описан так сухо и бесцветно.

Через несколько дней я уронила с полки журнал, в который никогда не заглядывала. Он раскрылся на статье, из которой я узнала, что Иблис[67] был порожден четырьмя стихиями, и для него не находилось места в демонологическом каталоге. Не демон и не ангел, но существо крайне опасное, в видениях прорицателей он являлся в облике крылатого существа, одно крыло которого было белым и сияющим, словно снежная вершина, а другое оказывалось мрачным, словно самая глубокая бездна.

Ах, мое сердце, мое бедное сердце!.. Ах, мой бедный старый учитель, спящий под бормочущими елями на унылом пригородном кладбище! Вы предали порицанию мое неудачное сочинение, но как глубока была ваша мудрость, позволявшая вам верить в опасный союз высших существ и смертных! Спустившись с Олимпа, или поднявшись из Тартара, они посещают нас.

Мое сердце, мое бедное сердце!..

Я встретила его на узкой Соборной улице.

Он взял меня за руку, задержал ее в своей руке, и мы сразу же отправились в удивительное, загадочное путешествие в непонятном пространстве.

— Я ищу здесь, — сказал он, — в этих старинных строениях, окно, в котором двадцать лет назад заметил отблески огня. Средневековая лавочка, вероятно, бедная кондитерская. Меня привлекло стоявшее на полке блюдо с небольшими пирожками.