– В самом деле, возникает замкнутый круг, – продолжил Председатель, как бы неспешно рассуждая. – Чтобы сохранить душу в нынешнем теле, необходимо, чтоб сначала она вспомнила полностью своё предыдущее существование. Только после этого возможно стереть память и залатать возникший энергетический прокол! Но как раз позволить девочке вспомнить предыдущую жизнь мы и не можем. То есть до того, как Рашья будет доставлена в Делийский институт, она должна умереть. Так получается?
Он сделал выжидательную паузу. Никто не нарушил ее.
– И это очень жаль, – констатировал Председатель. – С ее смертью иссохнет плодороднейшая, почти созревшая ветвь. Оборвется одна из позитивных энергетических нитей меж сферами. Ведь именно Рашье была уготована особая миссия, – пробиться из низов социальной лестницы, стать выдающейся индийской поэтессой, человеком, который разрушит кастовые границы, непоколебимые много столетий, гордостью собственной страны. Да, горько!
Я задрожал. Мысль о том, что жизнь малютки будет сейчас грубо оборвана, казалась невыносимой. С мольбой обратил я взор на Председателя.
– Говори, – дозволил он.
– Существует способ спасти девочку! – дерзко заявил я. Ощутил холод Совета, но остановиться уже не смог. – Надо на время изъять ребенка из теперешней среды обитания в Индии и переместить в Россию, в прежние условия. Чтоб Рашья встретилась с теми, кого знала в образе Павла Игумнова. Возможно, это встряхнет девочку и восстановит ей память о прошлом. Если это произойдет, мы сможем сделать то, чего не можем сейчас, – тут же стереть восстановленную память. После чего ребенок начисто забудет о прежнем существовании, обновленным вернется в нынешнюю жизнь и выполнит предначертанную ему миссию. В зале установилось молчание, показавшееся мне отчужденным.
– Ведь умертвить никогда не поздно, правда? – пролепетал я, уже без всякой надежды.
Мольба моя оказалась услышана.
– Любопытно! – оценил Председатель. – И ты, очевидно, готов взять на себя на это время функцию ее ангела-хранителя? – Готов. – Рискнуть своей будущностью? Ведь шансов на успех мало. А в случае неудачи виновный будет наказан строжайше. Тогда нам в самом деле придется низвергнуть тебя в число смертных и обречь на столетние круги жизни.
– Конечно же! – выкрикнул я, боясь, что он передумает.
– Вот даже как! – констатировал Председатель, несколько, как показалось, озадаченно. – Что ж. Мы отправим девочку в эту… – он воздел очи горе, сверяясь с письменами в сферах, – Калугу. На неделю. Это предельный срок, что мы можем определить без утверждения Высшего судии. И ты отправишься с ней.
Не сдержавшись, я зааплодировал, чем вызвал укоризненные взгляды.
– Но не как ангел– хранитель, – сбил мой восторг Председатель. – Ангел-хранитель на этот период ей не положен категорически. Перебрасывая душу в прошлую жизнь, мы и без того идем на неслыханные нарушения. Отправишься в смертном теле. И в этом качестве будешь находиться подле нее до полного завершения эксперимента. Оберегать девочку имеешь право лишь способами, доступными обычному смертному. – Но это невозможно! – вскрикнул я. – Игумнов был убит. Если ребенок вдруг вспомнит обстоятельства его смерти в присутствии убийц, то – это же детский ум – он тут же выдаст себя и станет мишенью. По сути его могут убить заново, и земных способов защитить может оказаться слишком мало!
– Довольно! – услышал я негодующее. – Совет и так соглашается на риск больший, чем когда бы то ни было. Если ребенок погибнет, стало быть, такова будет воля Высшего судии. Запомни! Категорически запрещается использовать особые возможности. Категорически! – прогремел Председатель, уловив в моем колебании несогласие. – Под страхом низвержения в земную жизнь! Решение принято! – прозвучало, фиксируя сказанное, громогласное эхо.
Тотчас атмосфера разрядилась, – члены суда и приглашенные покинули Зал совета.
– Ну, и зачем тебе это было надо? – послышался недовольный голос Анхэ. – Ведь, считай, отмазал тебя. А теперь сам заново вляпался в мутную историю.
– Мне может понадобиться твоя помощь, – я думал о своем. – Слышал ведь, что не смогу использовать особые возможности. И если случится непредвиденное…Ты же все равно будешь возле Ксюши. Присмотри и за Рашьей.
– Даже не надейся, – Анхэ сделался холоден. – Отныне полагайся только на себя. Быть низвергнутым вместе с тобой желания не испытываю. Что ж, это было справедливо. – Тогда хотя бы помоги сейчас, – попросил я. – Помнишь, Игумнов действительно получил у Голутвина акции «Бритиш петролеум». Но куда он их дел, я не знаю. Меня не было рядом. В тот день ты как раз попросил подстраховать тебя на Сахалине и на это время взял моего подопечного под свой присмотр. Когда я вернулся, акций у него уже не было. Я должен знать, где они. Хотя бы на благо твоей хранимой.
– Ничего ты не должен, – буркнул Анхэ. – Делай свое дело. А моя поднадзорная – не твоя забота. Уж как-нибудь добредет до предначертанного конца.