В поисках построения общего языкознания как диалектической системы

И действительно, вся фонемная литература оперирует весьма оригинальным понятием о функции, хотя о философском происхождении этого понятия либо не имеется никакого представления, либо оно имеется, но о нем сознательно умалчивается. Поэтому современному исследователю волей-неволей приходится самому вскрывать это понятие функции, которое пронизывает собою решительно всю фонемную литературу.

б) Скажем сначала о тех философских теориях, в которых понятие функции развивалось независимо от языкознания.

В сущности говоря, это старейший философский термин, восходящий еще к средневековой философии, а также к XVII и XVIII вв. Во второй половине XIX и первой половине XX в. с этим учением связаны имена Ф. Брентано, Г. Уфуэса, Э. Гуссерля и К. Штумпфа[142]. У этих исследователей термин «функция» заменяется также и другими терминами, как, например, «акт», или «интенция» (имеется в виду направленность сознания на предмет и связанные с этим структурные отношения внутри сознания). Но К. Штумпф прямо противопоставляет психические явления и психические функции, понимая под последними не глобальные психические переживания, взятые в их нерасчлененности, но в их взаимных отношениях, без которых невозможно единство сознания. Особенно тщательно разработал эту теорию функции Э. Гуссерль, но вместо термина «функция» у него фигурирует термин «эйдос», т.е. такая родовая абстракция, которая имеет самостоятельное и положительное значение и дается вполне интуитивно, т.е. без всяких предварительных рассуждений.

Интересно, что в фонемной литературе отнюдь не отсутствуют ссылки на подобного рода философов, но ссылки эти даются бегло и всегда случайно. Так, Н.С. Трубецкой в своих «Основах фонологии» много раз употребляет этот термин и притом в самых разнообразных чисто случайных и фантастических значениях. Однако у Н.С. Трубецкого отнюдь не отсутствуют ссылки на К. Бюлера, но опять-таки не в каком-нибудь принципиальном смысле[143]. А между тем, К. Бюлер как раз относился к тем немецким философам, которые были представителями так называемой Gestaltqualität, т.е. рассуждают о таких оформлениях, которые обладают своим собственным качеством или, как мы бы теперь сказали, своей собственной структурой. Точно так же и P.O. Якобсон ссылается не больше и не меньше, как на самого Гуссерля, и притом не раз[144]. Но для тех, кто близко знаком с философией Гуссерля, причисление P.O. Якобсона к школе Гуссерля звучало бы смехотворно.

В немецкой философии, и как раз во времена формирования основ фонологии, появился замечательный труд Э. Кассирера[145]. Здесь давалась максимальная для тех времен разработка теории функции. В противоположность понятию субстанции, т.е. в противоположность глобальной и бесформенной опытной данности, Э. Кассирер выдвигал функцию как систему единораздельных отношений, которая не была просто общим понятием вещи, но была ее смысловым рисунком, к тому же активно оформляющим и всякое наше познавание вещей. Эта философия Э. Кассирера явилась глубоко продуманной системой, которую невозможно обвинять в каких-нибудь нелепостях, обычно возводимых против упора на теорию чистых общностей. Эти функции Кассирера неотрывно связаны с действительностью, обобщением которой они являются, и в состав которой они необходимым образом входят, как равно они неотрывно связаны и с отдельными вещами, на которых осуществляется их смысловая заряженность и которые без этого оставались бы просто непознаваемым бытием, т.е. чем-то бессмысленным[146].

Мышление, по словам Э. Кассирера, возможно только как переход от одного момента к другому, т.е. только как различие. Но оно возможно еще и потому, что все различаемые им моменты также и тождественны. Но при этом такое самотождественное различие мышления не остается замкнутым в себе, а проявляется как функция при познавании вещей и их мышлении. Функция эта также различествует в своих отдельных моментах, но всегда тоже является неделимым и самотождественным целым. Поэтому функция есть смысловое становление различно-тождественного мышления, будучи его проявлением вовне, и будучи адекватным осмыслением всякой объективной предметности. Э. Кассирер пишет: