"В" - значит вчера

- Погоди. У меня это записано.

Айрис встала, взяла сумку, вытащила листок бумаги, где репортерша записала свое имя и

номер телефона, и передала его Джои.

- Я думал, она из Лос-Анджелеса. Это местный номер.

- Она говорит, что ее можно застать здесь. Наверное, на случай, если я захочу облегчить

душу и исповедаться, у меня будет возможность с ней связаться.

- Ты думаешь, она будет продолжать копать?

- Возможно, ей за это платят, тебе не кажется? Это не простое любопытство. Она просто

засыпала меня вопросами. С другой стороны, насколько я знаю, журналисты немногого

достигли, так что, какие неприятности она может причинить?

- Я не знаю.

Джои сидел некоторое время, переваривая информацию, с мрачным лицом.

- Я собирался сказать, что настало время для продолжения, но теперь я думаю, мы должны

залечь на дно.

- Я не уверена. Может быть.

- Никакого может быть. Вот что. Мы ничего не делаем. Мы не усугубляем ситуацию, сделав какую-нибудь глупость. Мы просто ждем, пока не поймем, насколько она умна.

Есть шанс, что нам не о чем волноваться.

- Ха. Надейся.

- Не смотри на меня. Это твой план игры.

- Мой план игры? А ты где был все это время? Последнее, что я слышала, ты был в

восторге от самой идеи.

- Я бы не сказал, что был в восторге, но я тебя понимал. Парень выходит из тюрьмы и

ведет себя так, будто ничего не случилось, время продолжать жизнь. Слишком легко

отделался.

- Вот именно.

- С другой стороны, восемь лет - большой кусок его жизни, как ни посмотри. Просить его

выложить поверх этого кучу бабла? Может быть, слишком.

- О чем ты говоришь? Это не тебя изнасиловали. Каждый в моей группе поддержки

считает, что я должна его уничтожить.

- Ты обсуждала это с ними? Ты никогда мне этого не говорила. Господи.

- Не это. Я не говорила о шантаже. Просто, что меня тошнит от мысли, что он может

избежать ответственности.

- Какой ответственности он избежал? Он сидел в тюрьме.

- Он до сих пор виновен в изнасиловании несовершеннолетней. Теперь он ведет себя так, что в этом нет ничего особеного. Он должен страдать, как страдала я.

- Может быть, уже хватит? На первом же нашем свидании ты рассказала мне эту историю.

Каждый раз, когда мы знакомимся с кем-то, ты умудряешься завести об этом разговор.

Изнасилована другом семьи. Кем-то, кого ты знала.

- Что ж, это правда. Люди должны знать.

- Люди ни при чем. Ты получашь сочувствие. Потому и делаешь это.

- Тебе наплевать на то, что я испытала. Ты уменьшаешь значение события. Мужики всегда

подавляют женщин. Может быть, хватит? Почему бы тебе не забыть? - передразнила

она.

На самом деле ты хочешь сказать: “ Почему я должен есть дерьмо из-за того, что

случилось с тобой?”

- Из-за чего мы ссоримся? Я на твоей стороне. Я говорил тебе это сто раз. Речь шла о

Фрице.

- Все то же самое. Ты говоришь “Фриц Маккейб”, я слышу “изнасилование”.

- Давай поговорим о чем-нибудь другом.

- Давай. О чем?

- Например, если мы получим деньги и потратим их на путешествие, куда мы поедем?

8

Вторник, 19 сентября 1989 года.

Во вторник я закрыла офис в пять часов. Донесла до двери свою портативную пишущую

машинку и собиралась набрать код сигнализации, когда зазвонил телефон. Был соблазн

дать включиться автоответчику, но совесть не позволила. Я бросила сумку рядом с

машинкой и вернулась к столу, сняв трубку на третьем звонке.

- Кинси, это Лорен. Не была уверена, что вас застану.

- Я уже уходила.

- Что ж, постараюсь не задерживать вас. У нас проблема.

- Шантажист объявился?

- Нет. Это Фриц. Вчера вечером мы рассказали ему, что происходит, и он очень нами

недоволен.

- Недоволен вами? Почему?

- Он сердит, потому что мы не хотим платить шантажисту. Мы перечисляли свои доводы

бесчисленное количество раз, но бесполезно. Мы подумали, что ему нужно выслушать вас.

Вы не могли бы приехать сегодня вечером?

- Конечно, хотя я не уверена, что от этого будет польза. Я никогда с ним не встречалась, и

не вижу, почему мое мнение будет иметь какой-то вес.

- Он говорит, что уйдет, если мы не заплатим.

- Он сбежит из дома?

- Он говорит, что не выдержит еще одну судебную битву.

- Вам эта идея тоже не нравится.

- Я знаю, но это не мы, кто попадет в тюрьму. Он сделал заявление насчет пленки, которое,

мы считаем, он выдумал, но спорить нет смысла. Может быть, вы сможете его уговорить.

Стоит попробовать, разве нет?

Я закатила глаза. Представила себя в словесном поединке с парнем, что будет просто

потерей времени. Но опять же, она выписала мне чек на две с половиной тысячи, и пока

что я не чувствовала, что их заработала.

- В какое время?

- В семь, если вам подходит.

- Конечно. Я верну вам кассету. До встречи.

По дороге домой я обдумывала положение. Похоже на то, что Фриц забирает контроль, ставя свою точку зрения выше возражений родителей, которые, кажется, подняли руки

вверх. У них что, нет авторитета? Конечно, парню было двадцать пять, и по правилам он

должен был жить самостоятельно, но годы в тюрьме отодвинули его назад. Без работы и

перспектив, он снова жил со своими мамочкой и папочкой и, возможно, подшучивал над

своей зависимостью.