Последнее она говорит слишком громко — так, чтобы наверняка перекричать гудящую рядом сирену, неожиданно оказывающуюся слишком тихой в сравнении с силой её голоса. Эффектная фраза разлетается по двору, привлекая к нам лишнее внимание всех случайных прохожих, и я прикрываю лицо ладонью от ядрёной смеси стыда и смеха.
Она, кажется, и сама не ожидала такой шикарной акустики спального района, и испуганно зажимает ладонью рот, глядя на меня с опаской.
Спокойствие, только спокойствие.
— Марш. В дом! — рычу на неё, проклиная слишком заметную в темноте белоснежную форменную рубашку. Не хватало ещё прославиться, стараниями сердобольных жителей уже завтра оказавшись где-нибудь на ютуб с заголовком «охреневший мент принуждает к сексу малолетку».
На этот раз она не принимается спорить, — хотя и этого можно было ожидать. Плетётся к нужному подъезду следом за мной, но вид у неё такой, будто четыре ступени ведут не к двери в современную панельку, а сразу на плаху.
Честное слово, ещё немного, и я сам уже поверю в приписываемые мне дурные намерения.
— Ну заходи, Рязань, — хмыкаю, перехватывая её недоверчивый взгляд, и картинным жестом раскрываю перед ней дверь квартиры.
— Перестаньте так меня называть!
— Кухня прямо до упора, вторая дверь справа это ванная. Постельное бельё тебе дам, диван есть в гостиной или в кабинете, выбирай сама, где будешь спать, — принципиально игнорирую её злобное шипение, начиная стягивать с себя ботинки и только потом запоздало соображая, что оставлять чужие перья в багажнике патрульной машины не лучшая идея, а значит придётся идти обратно.
— Кабинет? Зачем вам кабинет?
— Чтобы вечерами с комфортом заполнять протоколы на засыпающих за рулём девушек.
— Очень смешно!
— Спасибо. Я знаю.
— И это… ваша квартира?
При пересчёте приблизительного количества комнат в её голосе появляется вовсе не восторг, а ещё большая подозрительность. Вообще-то я ожидаю, когда же прозвучат вопросы о том, сколько взяток нужно было собрать на четырёхкомнатную в новостройке, но у неё оказывается совсем иное течение мыслей.
— И вы живёте здесь один?
— Временно один, — заученная за последние месяцы аффирмация срабатывает на отлично, потому что я и сам ни на мгновение не сомневаюсь в собственных словах.
Я покупал эту квартиру для своей будущей семьи и продолжаю верить, — точнее, изо всех сил убеждать себя, — что всё ещё наладится. И в этом громадном коридоре меня вечерами будет встречать любимая бывшая-будущая невеста, а потом и топот детских ножек.
— А вы… куда? — пугается она, замечая, как я снова обуваюсь и хватаю с вешалки кожаную куртку.
— Вещи твои принесу.
Я уже тянусь открыть дверь, но оборачиваюсь на неё и который раз удивляюсь сам себе. Притащил домой невесть кого, даже не попросив друзей пробить её по базе.
Видимо, приключений на работе мне уже мало — надо и в жизни влипнуть в сомнительного удовольствия экстрим.
— Учти, Рязань, — она закатывает глаза от этого обращения, снова веселя меня, — я знаю твои паспортные данные, так что не советую тебе выносить из этой квартиры что-либо, кроме пакета с мусором.
— Но…
— Что ещё? — с тонким намёком поглядываю на часы, прикидывая, сколько времени удастся поспать перед тяжёлой сменой.
— Вы… ты так и не представился.
— Старший лейтенант Коршунов Валерий Григорьевич, - тараторю заученную скороговорку, а потом снисходительно добавляю: - Можно просто Валера.
========== Вот тебе и «милый дом»! ==========
Вообще-то я во многом привыкла рассчитывать именно на удачу.
Так уж сложилось, что в любой трудной, страшной, неразрешимой с первого взгляда ситуации она оказывалась непременно на моей стороне.
Наверное, именно поэтому я решилась поехать покорять Москву, несмотря на то, что все этапы подготовки к столь знаменательному событию с треском провалились. Из кафе, в котором я договаривалась о первом выступлении, пришёл неожиданный отказ; при увольнении с работы меня лишили обещанных премиальных на основании жалобы, написанной аккурат в мою последнюю смену; от волнения я как-то незаметно скинула несколько килограмм всего за один месяц, и все сшитые тётушкой сценические костюмы стали висеть на мне мешком.
И вот, без конкретного плана действий, с мизерным, — по столичным меркам, — запасом денег и с тремя пакетами броских шмоток я заявилась в Москву, на прощание сказав тёте решительное: «Или сейчас, или никогда».
А сама подумала при этом: «Удача, не подведи!».
Подвела.
Да так прям… за все двадцать два года разом на мне отыгралась.
И за доставшуюся нам с тётушкой почти за бесценок квартиру, про которую ей, врачу местного детского травмпункта, по секрету рассказала одна из мамочек «постоянного клиента», только и успевавшего менять гипс на швы, швы на повязку, а повязку снова на гипс.
И за то, каким чудом мой голос впервые заметили, экстренно ища замену главной звезде новогоднего школьного концерта, потому что накануне праздника он с кем-то подрался и получил два огромных синяка на лице.