Возвращение Юмма

– Вот, познакомьтесь, мой друг Егор, – представил товарища Владимир. – Учились в одном классе у Александры Олеговны.

– Ты как здесь очутился? – обратился к другу Владимир.

– Зашел к тебе. Не застал. Дай, думаю, в родную школу наведаюсь. Если честно, не ожидал тебя увидеть здесь.

– А это у нас клуб такой. Устраиваем с детьми мероприятия разные. Стенгазету вот выпускаем. Но уже заканчиваем на сегодня. Подождешь?

– Спрашиваешь. Конечно, подожду.

После собрания клуба друзья направились к Владимиру. Посидели, поговорили.

– Ты где служишь-то?

– Да куда только не бросали нас. Знаешь, Володь, рассказывать об этом совсем неохота. Я всегда думал, что ВДВ – элитные войска, с самым опасным противником должны сражаться. А приходится иметь дело с каким-то гражданским сбродом. Со своим же народом заставляют воевать. Пусть они не правы, пусть хотят независимости. Но ведь это почти безоружные люди. Понимаешь?

– И что, приходилось стрелять?

Егор тяжело вздохнул. Глаза уставились в пол.

– Мне по ночам снятся окровавленные тела. И глаза, ненавидящие нас… Ну, да ладно. Не будем об этом.

Егор взял гитару.

– Помнишь наши песни? Давай лучше споем.

Руки Егора заходили по струнам, выбивая «бой». Он запел зычным голосом, которому Владимир всегда завидовал:

Мой первый срок я выдержать не смог.

Мне год добавят, может быть четыре…

Это была песня на стихи из книги Высоцкого «Роман о девочках». Владимиру не доводилось слышать ее в исполнении автора. Но когда он впервые прочитал эти стихи, захотелось их спеть. Было это еще в школьные годы. Он тогда сам положил текст знаменитого барда на музыку. Егору песня понравилась, и друзья частенько исполняли ее вместе.

Просидели они до самого утра. Перепели все песни, которые знали. Владимир распрощался с другом, когда часы уже показывали восьмой час. И сразу же завалился на кровать, провалившись в глубокий сон без сновидений.

Разбудил его настойчивый звонок в дверь. Кое-как продрав глаза, Владимир глянул на часы. Полвторого! Комната искрилась от яркого солнечного света. Требовательный звонок повторился. Разминаясь на ходу, Владимир подошел к двери. Глянул в глазок. Все пространство лестничной площадки скрывалось за темной массивной фигурой, даже не разобрать чьей.

– Кто там? – спросил на всякий случай Владимир.

– Я, – донесся громкий бас Егора.

Владимир обрадовался, открыл дверь.

– А я только проснулся, – сказал он, когда его друг шагнул в квартиру.

Егор был в десантной форме, как будто и не снимал ее со вчерашнего дня. Глаза радостно горели.

– Слушай, тут «Голубые береты» приезжают. Пойдем? – выпалил Егор.

Владимир не был особым поклонником военной песни, но за компанию сходить на концерт согласился. Наскоро собравшись, они отправились в кассу. Выстояли почти километровую очередь, но все же достали заветные билеты.

На концерт Егор пришел все в той же форме. Владимир, одетый в простую гражданскую одежду, рядом с ним чувствовал себя неловко. В руках у Егора он увидел две большие пластинки в картонных обложках с фотографиями группы.

– Автографы хочу взять, – пояснил Егор.

Концерт проходил во дворце спорта, на хоккейной арене. Зал набился битком. Больше половины зрителей пестрели полосатыми тельняшками. От голубых беретов даже воздух казался синим.

С первых же аккордов люди повставали с мест, и весь зал закачался в такт зазвучавшей музыки. Владимир тоже поднялся. Со всех сторон летели не попадающие в ноты, но зато выводимые с особым старанием слова подпевающих: «Даже в сердце синева затеря-алась, разлилась своим зама-анчивым цветом». И Владимир чувствовал как синева, заполнившая весь зал, заполняет и его сердце.

Под конец выступления Егор сорвался с места и начал протискиваться к сцене, где плотной стеной толпились поклонники группы. Владимир проводил друга взглядом, не веря в то, что ему удастся получить автографы. Сам он направился к гардеробу, где стал дожидаться возвращения приятеля. Ждать пришлось долго. Но вот, наконец, весь раскрасневшийся и немного помятый показался Егор с радостно сверкающими глазами. Его поднятые вверх руки торжественно, словно флагами, размахивали пластинками. Он подбежал к Владимиру, протянул один из альбомов.

– Вот, тебе на память!

Владимир бережно принял протянутую цветную обложку, где на выходе из брюха боевого вертолета (а может и самолета – он не особо разбирался) присела на корточках группа музыкантов-десантников. Ниже красовались пять размашистых подписей.

– У меня еще ни одной пластинки не было с автографами, – произнес Владимир. – Спасибо, тебе. Это будет для меня настоящей реликвией.

Одевшись, друзья вышли на морозную улицу. У каждого из подмышек торчала обложка пластинки. Оба шли молча по уже ночному городу. В свете редких фонарей прохожие почти не попадались. У Владимира в ушах продолжали крутиться обрывки из песен: «Да, это страшно умирать, когда так надо возвратиться… Это парни, которым будет вечно по двадцать… Вертолеты к скалам прижимает фейерверк трассирующих свор…».