Всё как у людей

Она сунулась в шкафчик у торцевой стены, пошарилась в старых полусапожках, выцепила взглядом елочку плотно состыкованных кроссовок, убитых, но вроде не слишком крупных, но ухватилась не за нее, а за трехлитровую банку, замызганную снаружи и мутную внутри. Женя присела, отколупнула приставшую полиэтиленовую крышку, едва не снеся горловину, без промедления сунула странно сузившуюся кисть в шершавое поверху и тут же тягуче плотное нутро банки, поняла, что не вытащит сомкнутый кулак ни в жизнь, но вытащила влегкую и так же без промедления впихнула шмат древнего засахарившегося меда в самовольно распахнувшийся рот. Чмокнула, густо глотнула, пискнула и зачерпнула снова.

Женя съела полбанки, прежде чем уговорила себя остановиться, обуться и покинуть балкон тем же маршрутом. Но перед этим она выжрала еще две горсти. И, соскакивая с балконного ребра на ребро, улыбалась пронзительной горьковатой сладости, будто раздвигающей кости черепа. Счастливо улыбалась впервые за долгие часы или даже годы.

Как лишь однажды улыбнулась Аля – когда курьер принес желтое платье.

– Огонь на поражение сразу, даже если дохлая на дне валяется, бронебойными, – сказал Пыхов.

– Чем-чем? – беззвучно и очень серьезно спросил самый молодой из водолазов и тут же осекся под взглядом капитана.

– Что у вас самое убойное? – спросил Пыхов, показывая на всякий случай, что ответ ему не нужен. – Вот этим. И вам ровно такая же рекомендация.

Он повернулся к спецназовцам. Майор, самый невысокий из них, поведя плечом, сказал:

– Без проблем. Только письменный приказ хотелось бы.

Пыхов взглянул на генерала. Тот запыхтел, но, как и рекомендовал Елисеев, удержался от любой вербальной реакции и поманил маячившего неподалеку с предельно деловым видом полковника.

– Сейчас будет, – заверил Пыхов и оглянулся на внезапно замельтешившего Юсупова.

Тот подбежал к Овчаренко и стал что-то показывать ему в планшете.

Овчаренко с полминуты изучал экран с каменным лицом, потом поднял глаза на Пыхова.

– Вот, – сказал генерал, неохотно расписываясь на листочке, выгнанном полковником из портативного принтера. – Приказ, как просили.

– Прошу прощения, – сказал Пыхов и поспешил к Овчаренко.

Генерал дернулся было в ту же сторону, торопливо убрал приказ за спину и принялся ждать, ни на кого особенно не глядя. Спецназовцы и подводные диверсанты, в свою очередь, не смотрели ни на него, ни друг на друга.

Пауза была странной и напряженной, но неловкой почему-то не казалась.

Пыхов вернулся через пару минут и сказал:

– Товарищ генерал-майор, товарищи офицеры, прошу прощения, поступили новые вводные. Подводная операция отменяется, наземная тоже. Задания считаются выполненными. Прошу вернуться к несению службы, официальное подтверждение сейчас пришлю, неофициальное тоже. Прошу ни с кем, включая сослуживцев, начальство и жен, ничего из увиденного, услышанного и додуманного сегодня не обсуждать. Начальство вам сейчас это подтвердит, надеюсь. Извините, спасибо, всего хорошего.

Пыхов убедился, что никто не возражает – даже генерал, пожевав, проглотил едва не вырвавшиеся слова и тут же облегченно отвлекся на истребление зажатого за спиной листка, – кивнул и побежал к микроавтобусу. Юсупов и Овчаренко уже расселись по местам, а Василич включил мотор.

Совещание начиналось через двенадцать минут, группе контроля к тому времени следовало не только подготовить обе точки вероятного рандеву и лично закрепиться на третьей, самой вероятной, но и согласовать по дороге хотя бы в общих чертах новый план. И, может, даже присвоить ему какое-нибудь пафосное название – с непременным использованием слова «Бессмертие».

Глава пятая Дом детских организаций

Женя сутуло брела по тротуару к дому. Изменить походку оказалось удивительно просто. Сперва немножко ныли суставы таза, но после того как Женя постучала по ним всунутыми в карманы толстовки кулаками, нытье ослабло, а затем и вовсе исчезло. Ноги ступали иначе, носком вперед, а не в сторону, а бедра как будто стали поуже. Совсем у меня крышак едет, подумала Женя и отодвинула это наблюдение как незначимое.

Ее обогнал черный микроавтобус. Такой же, как тот, что гнался за ней полчаса и полжизни. Не тот – не потому, что номер другой, просто не тот, движок поизношенней и шаровая опора справа пришептывает, – но точно такой же. Обогнал и свернул во двор Жени.

Понятно.

Пыхов сказал:

– Квартиру сразу проверьте, если следов нет, ждите. Только незаметно где-нибудь встаньте, образец же не дебил. Пока ехали, ничего не засекли? Ну, я не знаю, любое подозрительное. В мужика не в мужика, но способности к маскировке мы исключать не можем. Видели же, что в магазине творила.

Он повернулся к Овчаренко, слушая трубку, и показал, что Трофимов на Точке Одиннадцать. То же отсигналил с заднего сиденья Юсупов, кто его спрашивал еще. Впрочем, протокол в Юсупова вбит сильнее соображений здравого смысла, пусть.