Второе Основание

— Для энцефалографического анализа? Великая Галактика, с какой стати?!

— Я ничего не могу сказать, пока не получу модель ее мозга.

Дарелл пожал плечами и пошел к дочери. Аркадия, обо всем предупрежденная, выключила звукоприемник, а затем с покорностью последовала за отцом. Впервые в жизни — если не считать той энцефалограммы, которую снимали в раннем детстве — она сидела под электродами.

— Можно посмотреть? — спросила она, протягивая руку, когда все было закончено.

— Ты все равно не поймешь, Аркадия, — сказал доктор Дарелл. — И вообще, не пора ли тебе спать?

— Да, отец, — послушно ответила она. — Спокойной ночи всем. Она взбежала вверх по лестнице и кинулась в постель с минимумом приготовлений. Со звукоприемником Улонтуса под подушкой она чувствовала себя героиней детективного фильма и наслаждалась этим, как только могла.

Первыми словами, которые она услышала, были слова Ангора:

— Все анализы, джентельмены, удовлетворительны. И у девочки тоже.

«Девочки» — с отвращением подумала она и заочно показала Антору язык.

Антор открыл свой чемодан и достал из него несколько дюжин пленок с записями моделей мозга.

Это были не оригиналы. Да и чемодан был заперт не на обычный замок. Если бы ключ держала любая другая рука, кроме его собственной, то содержимое чемодана бесшумно и мгновенно превратилось бы в кучку пепла. Вынутые из чемодана, пленки в любом случае превращались в пепел через полчаса…

Но в течении этого короткого промежутка Антор быстро заговорил:

— Здесь у меня записи некоторых правительственных чиновников с Анакреона. Вот эта — психолога из университета Лориса, эта — промышленника с Сивенны. Остальные вы сами увидите.

Все придвинулись поближе. Для всех, кроме доктора Дарелла, эти записи были всего лишь тонкими линиями на желтой бумаге. Для Дарелла они кричали на тысяче разных языков.

Антор указал пальцем.

— Я хочу привлечь ваше внимание, доктор Дарелл, к этому плато среди вторичных волн во фронтальной доле, что является общим для всех этих записей. Просчитайте-ка это на аналитической линейке, сэр.

Аналитическая линейка была отдаленной родственницей — как небоскреб хижине — той детской игрушке, которая звалась логарифмической линейкой. Дарелл провел анализ и видно было, что это не составило для него особого труда. Быстрыми уверенными движениями он вычертил графики — ровное плато было на том месте, где можно было ожидать сильные всплески кривых.

— Как вы объясните это, доктор Дарелл? — спросил Антор.

— Никак. Неофициально могу заявить, что просто не понимаю, как это может быть. Даже в случаях амнезии этот участок дает лишь меньше пщюв, но не полное же их отсутствие. Может быть, какая-нибудь радикальная операция на мозге?

— О да, что-то было удалено! — нетерпеливо вскричал Антор. — Да! Но не физическим способом. Вы ведь знаете, Мул мог делать такое. Он мог полностью подавлять определенные эмоции, и на энцефалограмме не было ничего, кроме ровных прямых. Или…

— Или это могло сделать Второе Основание, это вы хотели сказать? — криво улыбаясь, спросил Турбор.

Не было нужды отвечать на этот чисто риторический вопрос.

— Что заставило вас заподозрить все это, мистер Антор? — спросил Муни.

— Заподозрил не я, а Клейзе. Он собирал волновые модели мозга, так же, как это делает Межпланетная Полиция, но с другими целями. Его интересовали люди интеллигентные, члены правительств и бизнесмены. Видите ли, вполне очевидно, что Второе Основание направляет исторический курс всей Галактики — всех нас — и они должны делать это настолько незаметно, насколько это вообще возможно. Если они имеют дело с мозгом, а это неизбежно, то их должны интересовать влиятельные люди: интеллигенты, промышленники и политические деятели. Именно такими людьми занимался и доктор Клейзе.

— Да, — запротестовал Муни, — но есть у вас какие-нибудь доказательства? Как эти люди ведут себя… я имею в виду, с этим вашим плато. Может быть, это довольно обычный феномен?

Он беспомощно посмотрел на остальных своим голубыми детскими глазами, но не встретил ни в ком поддержки.

— Это я предоставлю доктору Дареллу, — сказал Антор. — Спросите его, часто ли он видел такое в своих обширных исследованиях или читал о таких случаях в литературе за последние пятьдесят лет. А затем спросите его, насколько вероятно открытие такого феномена примерно в одном из тысячи случаев, изученных доктором Дареллом и Клейзе?

— Я думаю, тут двух мнений быть не может, — задумчиво сказал Дарелл.

— Это искусственное вмешательство. Определенным образом я это подозревал…

— Я знаю, что вы хотите сказать, доктор Дарелл, — сказал Антор. — Я также знаю, что вы когда-то работали с доктором Клейзе. Я бы хотел знать, почему вы расстались.

В этом вопросе не было враждебности. Скорее, он был задан несколько осторожным тоном, но последующая пауза получилась очень длинной.

Дарелл оглядел гостей и резко ответил: