Записки дивеевской послушницы

Когда в Сибири по нему справляли поминки и в поселке в очередной раз поселилась тяжелая тишина, дед получил орден Отечественной войны первой степени, потом были медали «За отвагу», «За победу над Германией». Домой написал письмо, что жив-здоров, но никто не поверил. В войну, увы, люди быстрее верили дурным вестям. Там же, в Европе, получил второе ранение. На этот раз его отправили в госпиталь надолго. Рассказывал, как кусал губы от обиды, что не может больше воевать, и как раздражала его иностранная речь. Врач предложил пройти лечение в комфортабельном военном госпитале в Вене, но больной категорически отказался.

— Зачем мне эта Европа с их кофе? Отправьте-ка меня лучше в теплушке домой, в Россию.

Так и вышло. Уехал он в Россию, а в вагоне, когда все прильнули к окну, прощаясь с Европой, дед отвернулся, чтобы не смотреть. Тоска.

Дома радости не было предела. Никто не верил, что вернулся домой живой и здоровый…

Бог и психоаналитика

Специалист вывел меня на чистую воду, сказав, что большинство моих успехов и неудач тесно связаны с одним мужчиной. Более того, так будет продолжаться и дальше — всю оставшуюся жизнь. Так или иначе, я свой выбор буду связывать с ним. И совершенно неважно, где он находится да и жив ли он вообще…

Я, что называется, «выпала в осадок». Психоаналитик успокоил: «Это называется синдром первой любви». Те, кого мы впервые полюбили, считали красивыми, мечтали о них, оказывается, никуда не исчезают. Они живут в нашем подсознании. Порой мы по ним, как по индикатору, сверяем жизнь, а порой, принимая решения, думаем: как бы поступил такой-то. И при этом все достижения, если такие есть, со спокойной совестью записываем на свой счет.

И пошло-поехало. Стал разбирать меня «по косточкам». Почему мне нравятся сероглазые модно стриженные шатены с тонкими губами? Почему красивый нос обязательно должен быть с горбинкой? Почему умение ездить на велосипеде важно? Заладил, как ребенок, честное слово. Оказывается, все эти «атрибуты» присущи моей первой любви, не говоря уж об имени. Многих мужчин, которых я встречала на протяжении своей жизни с его именем, заранее считала благонадежными. Мне сделалось неловко. Это было давно, почти что в розовом детстве, и нас связывали исключительно платонические отношения. «Да это и понятно, — заверил собеседник, — возвышенная любовь — самая сильная. Ее переживают все. И потом этот отпечаток носят всю жизнь». Далекий свет первого настоящего чувства путешествует по всем нашим возрастным границам и делает нас чувствительными и ранимыми. Это, оказывается, общечеловеческая слабость. Она была у Ивана Грозного и Петра Первого, у Гитлера и Сталина, у Айвазовского и Рублева, у Сахарова и Солженицына. Она есть у всех: мэров и безработных, банкиров и сантехников, учителей и писателей, хороших и плохих…

Воспоминания о тех наших чувствах и встречах греют душу, как костер в прохладную ночь. После этого открытия я ясно увидела мокрый грибной лес, небрежно накинутую плащ-палатку, большие кусты фундука. Я их внимательно разглядываю снизу, там должны быть грибы с маленькими, словно орешки, шляпками. И вдруг этот голос, который теперь редко звучит во сне: «Мадонна!» Потом мы говорили ни о чем, но помню, очень волновалась и, как водится, поспешила быстро распрощаться, убежала в дышащий прохладой лес, а он остался у большого куста фундука, где, верно, имелись грибы. Но мне почему-то вдруг стало не до них. Почему я это помню?..

У Есенина даже стихи этому есть: «Мы все в эти годы любили, а значит, любили и нас». Значит, получается, чувства взаимны? А может, нет? Может, это только у меня? А он все забыл? Тогда почему, когда два года назад я случайно встретила его маму, она посчитала нужным сообщить мне, что он обо мне говорил? Выходит, помнит?

Примечательно, но все эти чувства живут во вполне счастливой сегодняшней жизни. Другой, а не он, но гораздо более родной, заботится обо мне. Другой разговаривает с моими родственниками по телефону, когда я занята. Но вот ведь какой парадокс! Даже когда я ночую в квартире родителей другого, где все говорит только о нем, мне, бывает, снится мокрый грибной лес, небрежно накинутая плащ-палатка и слышится зовущий меня голос… Самое ненавистное в этом случае утро, потому что каждый раз приходит разочарование.

Да и другого я выбирала так: модно стриженный шатен, тонкие губы, серые глаза, нос с горбинкой… Вот ведь как влипла!