Запретный атрибут

Само собой от одиночества прикованная к стене попаданка не страдала. Рядом с ней дежурили несколько «чёрных» стражников. Имелся и странный «сидок». Минимум тем странный, что не вписывался в общую картину и являлся единственным, кто позволил себе уронить задницу на простой трёхногий табурет.

Увидев нас, женщина нахмурилась, ругнулась на незнакомом языке, после чего обратилась к сидящему на табурете мужчине в чёрном плаще. Тот, не оборачиваясь, холодно ответил что-то из-за полы спадающего на лицо капюшона.

Тем временем меня, Ларса и француза приковали к стене при помощи свободных колец.

Сложно сказать запрещено ли нам разговаривать. Не попробуешь, не узнаешь. Да вот попробовать не выходило: из-за ослабляющего препарата язык словно заморозили, а мысли ворочались неохотно и с трудом.

И тем не менее, кое-что головушка соображала. Дожидаясь когда отпустит, а отпустить по опыту должно было минут через пятнадцать, я принялся наблюдать за происходящим в зале. Происходило вокруг всякое. Более того, происходящее тянуло на самое настоящее магическое, мать его, фэнтези.

Стоило нам попасть в зал, как «белые мантии» принялись действовать. Пустота этого места оказалась обманчивой. Четверо магов, начав от центра зала, принялись вставлять в едва заметные отверстия на полу специальные ключи-прутья. В зале начали происходить изменения.

Первым делом из пола выдвинулся приземистый пьедестал около метра высотой. Далее, в нескольких метрах от него, поднялся похожий на алтарь каменный прямоугольник. Ровно такой, чтобы на него можно было свободно уложить человека. Последней из пола выдвинулась каменная колонна, слегка выше пьедестала, но не такая массивная.

Сделав эти, не очень понятные мне приготовления, «белые мантии» принялись монтировать на пьедестал и алтарь дополнительные приспособления. По мере их появления стала понятна примерная суть происходящего. На центральный пьедестал водрузили что-то вроде подставки, в которую самый солидный из присутствующих — пышущий надменностью седобородый маг, установил сверкающий гранями кристалл с куриное яйцо размером.

Тем временем на алтарь при помощи имеющихся в камне отверстий смонтировали захваты для рук, ног и головы. На колонну же закрепили что-то вроде колодок, позволяющих надёжно пристегнуть к ней какого-нибудь особо неудачливого индивида.

Слегка прояснившаяся голова как-то неприлично быстро сообразила кого именно.

Закончив с техническими приготовлениями, маги рассосались по своим компаниям-кучкам. Возникла техническая пауза.

В этот момент ожил любящий поболтать Ларс. Находясь ближе всех к пленнице, эстонец произнёс на русском:

— Эй, красавица, а ты не в курсе что здесь происходит-то?

Как оказалось «чёрные» ценили молчание. За попытку поговорить, один из стражников ткнул эстонца латным кулаком в печень. Мигом потеряв краску на своём веснушчатом лице, рыжеволосый Ларс охнул, застонал и повис на удерживающем его кольце.

Француз от столь вопиющего нарушения прав человека принялся довольно громко причитать. И это он зря, так как здесь, походу, не Франция.

Другой стражник, сняв с пояса нечто похожее на полицейскую дубинку, ткнул бедолагу в спину её тупым концом. Ткнул не сильно, однако, глаза француза вмиг остекленели, тело замерло, а причитания прекратились.

Буркнув что-то под нос, наша «соседка» обратилась к сидящему на табурете «капюшону», негромко произнеся что-то на местном языке. В голосе её слышалось недовольство, а то и откровенный наезд. Чуть помолчав, «капюшон» сделал стражникам жест рукой, мол, пусть говорят.

Повернувшись ко мне и пытающемуся прийти в себя Ларсу, женщина полушёпотом произнесла на русском:

— Говорите тихо. «Волчьей страже» пофиг, но, если имперские педики нас услышат, то, как и он, заработаете порцию паралича.

При этом говорила женщина с акцентом, за которым угадывалась то ли немка, то ли шведка.

С трудом выпрямившись, Ларс неразборчиво пробормотал, что всему этому грёбанному фэнтези очень бы не мешало удовлетворить его орально.

— Так какого здесь происходит? — тихо повторил свой вопрос Ларс.

— Для человека, которому осталось жить пятнадцать минут, ты неожиданно любознателен, — вместо разъяснения буркнула пленница.

— Ты ещё скажи, что сама дольше проживёшь, — неожиданно зло парировал эстонец.

— Скорее всего проживу. Я, в отличии от вас, неудачников, запасной вариант, — презрительно бросила она.

— Ну что за злобная баба нам попалась? Никакого толку, один яд, — демонстративно пожаловался мне Ларс.

— Я не злобная, просто ситуация дерьмовая, — примирительно проворчала женщина.

— И всё же мы не откажемся от акта просветительской деятельности, — просительным тоном произнёс Ларс.

— Что-то твои товарищи особого интереса к происходящему не проявляют, — осмотрев меня и обездвиженного француза, опять ушла от темы женщина.

— Они ослеплены красотой твоего лица, особенно левой его частью, — не удержался съязвить Ларс.

— Вы либо очень тупые, либо до тупизны храбрые. Вы вообще осознаете, что вот-вот сдохнете? — скривившись, поинтересовалась пленница.