Жизнь графа Дмитрия Милютина

Как и предлагалось императорским постановлением, все материалы вскоре оказались в кабинете Милютина, а доступ в архивы был разрешен по указу министра Чернышева.

Граф Киселев, навестивший своих родственников, был поражен количеством тюков с документами:

– Вспоминаю, как несколько лет тому назад Николай Первый был в восторге от трудов Михайловского-Данилевского, называл прекраснейшим трудом, совершенно ожиданиям и намерениям его соответствующим, и выразил генералу искреннюю признательность и пожаловал его в кавалеры императорского и царского ордена Белого орла. «Книги Данилевского так меня занимают, – говорил Николай мне как-то при собеседовании, – что пойду теперь поцеловать жену и опять тотчас возвращусь к Данилевскому». Князь Волконский, бывший у императора, тоже рассказывал мне, что и ему император говорил, что император плакал, читая описание Кульмы. (Русская старина. Т. 102. IV–VI. С. 591).

– Сражение это прекрасно помню, – сказал Дмитрий Алексеевич. – Это было в августе 1813 года, когда в Чехии русско-прусско-австрийские войска под командованием генерала Барклая-де-Толли разгромили французский корпус генерала Вандама. Действительно, много поразительного в этой битве, можно и заплакать от переживаний. Но сумею ли я, ваше сиятельство, быть таким же талантливым, как генерал Михайловский. Вызвать слезы у императора – это не так-то просто…

– Слезы, конечно, – это не так просто, – сказал Киселев, – но вы ведь уже опытный писатель. Тут будет посложнее, но ведь смотрите, сколько документов ожидают вас, дорогой мой племянник, только работай…

Разбирая документы и приводя их в порядок, Милютин обратил внимание на рукописи в трех книгах графа Панина, служившего при императоре Павле в Берлине, но министр юстиции граф Виктор Никитич Панин (1801–1874), наследник графа, попросил вернуть эти рукописи. А князь Александр Аркадьевич Суворов (1804–1882), генерал-губернатор западных губерний, охотно согласился оставить рукописи для творческой работы.

А между тем революционные события все еще продолжались. Если в Австрии все закончилось благополучно, то в Венгрии только начиналось: в сентябре 1848 года был создан Комитет защиты родины во главе с Лайошем Кошутом(1802–1894), в октябре этот комитет стал правительством, вскоре была создана Декларация о независимости и о низложении Габсбургов. Верховным правителем и создателем венгерской армии был Лайош Кошут и его военные помощники.

Император Фердинанд со своими советниками обратились к Николаю Первому с просьбой оказать помощь в разгроме венгерской армии и возвращении прежнего положения. Николай Первый не любил венгров за их строптивый нрав, не позволявший полновластно хозяйничать на Дунае и держать под своим протекторатом Дунайские княжества. На том и согласились с австрийским правительством.