Жизнь графа Дмитрия Милютина

8 июля 1849 года Дмитрий Алексеевич получил от гофмаршала великой княгини Елены Павловны (в девичестве принцесса Вюртембергская Фредерика-Шарлотта-Мария, 1806–1873) приглашение посетить ее в Павловске 12 июля. В приглашении также говорилось, что великая княгиня прочитала книгу Милютина «Первые опыты военной статистики» и хотела бы сказать о ней свое мнение. Это было чуть ли первое приглашение к особе царской фамилии, случай был совершенно необычный, но великая княгиня давно слыла умной и приветливой, ее всегда интересовали молодые талантливые служители империи, ей было чуть больше сорока лет, она была в самом расцвете своей красоты. «Несмотря на природную мою застенчивость, с первых же ее слов почувствовал я себя легко и свободно. Она завела речь о моих трудах по военной статистике, причем высказалось несомненно, что великая княгиня дала себе труд прочитать книгу и обратила внимание на такие подробности, на которых едва ли останавливались многие даже из ученых специалистов. Беседа продолжалась более получаса, и я вышел от нее в полном восхищении», – вспоминал Милютин.

28 августа скончался в Варшаве великий князь Михаил Павлович (1798–1849), командовавший Гвардейским и Гренадерским корпусами и имевший множество почетных званий. Все его адъютанты стали флигель-адъютантами, в том числе и давний друг Милютина полковник Горемыкин.

Дмитрий Милютин много знал о великом князе Михаиле Павловиче, и хорошего и плохого. Знал о том, что совсем недавно пригласил он к себе журналиста и главного редактора «Отечественных записок» Краевского и сделал ему ряд суровых замечаний о свободолюбивом направлении журнала, а на прощание сказал, что вообще испытывает глубокое отвращение ко всем журналам и журналистам, но Краевского отпустил без всяких, чаще всего плачевных последствий.

А тоже совсем недавно был выпущен «Карманный словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка», выпущенный офицером, воспитателем кадетского корпуса Николаем Сергеевичем Кирилловым, который посвятил книгу великому князю Михаилу Павловичу, главному начальнику военно-учебных заведений, где служил и Дмитрий Алексеевич. Среди авторов словаря был и Михаил Васильевич Буташевич-Петрашевский (1821–1866), который вскоре был схвачен жандармами и осужден на вечную каторгу. Петрашевский, как автор словаря, объяснил такие понятия и фамилии, как социализм, социальный, Сен-Симон, Фурье, Луи Блан, Фейербах, рассказал подробнейшим образом, что такое конституция, принятая недавно Учредительным собранием Франции.

Об этом «Карманном словаре», естественно, донесли председателю Петербургского цензурного комитета и попечителю Петербургского учебного округа Михаилу Николаевичу Мусину-Пушкину (1795–1862) и министру народного просвещения Сергею Семеновичу Уварову (1786–1855), которые посчитали, что здесь много непозволительных и вредных мыслей, цензору Крылову объявили выговор, запретили продажу словаря, а те экземпляры, которые еще продаются, повелели изъять из продажи.

В 1849 году, когда арестовали Петрашевского и петрашевцев, вновь название «Карманного словаря» всплыло как убедительное доказательство революционной деятельности кружка, ратовавшего за отмену крепостного права и смену чудовищного государственного гнета в России.

Но вспомнил Милютин и добрые дела великого князя Михаила Павловича: он освободил одного из заключенных писателей из крепости и сослал его в какую-то губернию; под влиянием Якова Ростовцева он в корне изменился по своему характеру и склонностям… Так что сотни собравшихся проводить великого князя в последний путь вовсе не удивили Дмитрия Милютина.

Глава 8 БУДНИ МИЛЮТИНЫХ

После революционных событий в Европе и дипломатической войны между правительствами и особенно после ареста Петрашевского наступило тягостное положение в России. И без того было тяжело, а тут аресты последовали один за другим, арестовали Достоевского, Плещеева, под большим подозрением был и Ханыков.

О Достоевском Милютин узнал от брата Владимира, который остро интересовался событиями в литературе, бывал в различных литературных кружках и светском обществе. Да и вообще о Достоевском очень много говорили после того, как напечатали его роман «Бедные люди». Не было дома в Петербурге, в котором бы не говорили о романе. Владимир рассказывал, как литераторы один от другого узнавали эту большую весть в литературном движении. Слушавшие роман в чтении самого Достоевского готовы были броситься автору на шею, так они были восхищены услышанным, но, хорошо зная впечатлительный и сдержанный характер автора, старались скрыть свои чувства. Григорович отнес рукопись Некрасову, при чтении конца романа, когда старик Девушкин прощается с Варенькой, Григорович и Некрасов не скрывали друг от друга слез. Принесли рукопись читать Белинскому, который, прочитав ее, тут же воскликнул:

– Новый Гоголь явился! – и эта фраза разлетелась по Петербургу.