Зубы настежь

Я ощутил, что падаю через темную вечность, но пока летел в пустоту, сознание чуть прояснилось, успел ощутить как подо мной пикнуло, хрустнули кости, еще удар по голове будто молотом, в глазах наконец вспыхнуло и наступила тьма, словно вспыхнула и перегорела лампочка.

Очнулся я почти тут же, меня тащили за ноги, спину больно царапали вылезшие на поверхность корни, в черепе стоял грохот, а когда я попытался повернуть голову, острая боль пронзила с такой силой, что я взвыл.

Двое, что с натугой волокли меня, переглянулись. Один сказал удовлетворенно:

– Крепкая у него голова! Я ж молотом со всего маха...

– Слабый у тебя мах.

– Да? Становись, попробуешь.

– Я ж не меднолобый, – возразил второй. – Герои – все меднолобые. Хотя есть просто с литыми головами... Как валуны.

– Так я вроде не в лоб...

– В лоб только быков бьют... Уф.. тяжелый... Все, больше не могу.

Оба, оставив меня, подошли ближе. Один потыкал носком сапога в бок:

– Эй ты, бычара. Поднимайся! Ишь, князь, волоки его...

Я смотрел в нависающие надо мной бородатые лица с грязными всклокоченными волосами. У одного вместо зубов торчали желтые изъеденные пеньки, лицо в крупных оспинах, словно на нем черти горох молотили, второй растянул с улыбке толстые как сытые пиявки черные губы, изъеденные коростой. Оба двоились и расплывались перед глазами. В черепе стоял грохот.

Сквозь шум и боль чувствовал как по ребрам били ногами, но предпочитал умереть, чем шевельнуться.

Второй раз очнулся, едва не задохнувшись от набившейся в рот земли и прелых листьев. Сильно пахло трухлявыми пнями и муравьиной кислотой. Я лежал, уткнувшись лицом в теплое, пахнущее древесной трухой. Шею больно давило. Скосив глаза вниз, с ужасом и отвращением увидел край толстой доски, что утонула в мягкой почве.

Глава 37

Все воины, а также обе служанки, лежали крепко связанные посреди поляны, а принцессу, герцога и воеводу расположили под самым роскошным дубом. Воеводу связали по рукам и ногам, герцогу только руки, принцессу связывать нужным не посчитали. Правда, за нами неусыпно присматривали два оборванных мужика с угрюмыми кислыми лицами.

Принцесса сидела подле воеводы, ее нежные пальчики вытирали изящным кружевным платочком кровь на его кирпичной харе. Усы от засохшей крови слиплись и засохли, став похожими на покрашенные охрой рога тура. Удивительно, но и здесь ухитрялись торчать в стороны угрожающе и нахально.

– А, очнулся?.. Здоровый же лось...

От пинков лес и все люди раскачивались как на качелях. Наконец я сообразил, что пинают все-таки меня. Попробовал привстать, но завалился навзничь. Голову тряхнуло, в шейные позвонки впилась жесткая доска. Сверху довольно ржали, я повалился набок. Голова соображала туго, кое-как и с запозданием понял, что помочь руками не могу потому, что их туго скрутили за спиной, даже лопаткам больно.

Когда наконец сумел воздеть себя на ноги, меня придерживали сбоку, снова пинали и били, гнали, ноги подкашивались Я с трудом пересек поляну, колени подломились, рухнул под тяжестью доски и пудовых оков. Принцесса испуганно оглянулась. Ее глаза расширились в страхе и жалости. Воевода скривился, явно голова трещит как и у меня, подмигнул заплывшим глазом.

В дальнем углу широкой поляны, под укрытием высокого орешника, виднелась наспех сооруженная хижина. Из свежесрубленных ветвей, но просторная, высокая. Из темного зева вышел, пригибаясь, крупный широкий человек. В зеленом, только загорелое лицо ярко контрастировало с защитным цветом, да темные от солнца руки под закатанными по локти рукавами выделялись ярко и пугающе.

За его спиной встали четверо лесных разбойников. Все с топорами, ухмыляющиеся, наглые. Глаза шарили как по принцессе, так и по остальным пленникам.

– Ну что, – сказал вожак хрипловатым властным голосом, – давайте знакомиться. Меня зовут Черный Филин, но еще чаще – Черный Епископ! Это мой лес, что бы там не говорили всякие епископишки или королишки... А в своих владениях я волен над жизнью, смертью и... всем прочим.

Герцог молчал, глаза испуганно бегали. Он все старался напустить на себя надменный вид, но спина горбилась, а голова втягивалась в плечи при каждом громком звуке. Принцесса выглядела откровенно испуганной, только воевода нашел в себе силы процедить сквозь зубы:

– Хозяина оценивают... как гостей привечает...

Черный Филин улыбнулся, зубы у него хоть и желтые, но ровные и крупные как у коня.

– Вы вторглись сами, я вас не звал. А раз вторглись, то вы враги. К счастью, вас не зарубили сразу, а захватили в плен. С пленниками же... гм... у нас разговор короток.

Он оглядел оценивающим взглядом принцессу, герцога, снова вернулся к принцессе и рассматривал ее долго и с удовольствием. В глазах появился похотливый блеск, я чувствовал как гнусная кровь мерзавца начинает разогреваться и скапливаться в довольно далеко от сердечной мышцы.

– На сук? – поинтересовался воевода с полнейшим равнодушием.

Черный Филин с неохотой оторвался от созерцания прекрасного испуганного личика:

– Что?.. Ах да... А ты что предпочел бы?