8d165923a2be42e9de1ae11fb9247408

Придорожные кусты разрослись и превратились в непроходимую стену перепутанных черных колючек. Казалось бы, никаких признаков жизни. Но Эбернети всё время останавливался посреди дороги с револьвером наготове, выжидая незнакомых голосов или тихих крадущихся шагов. Через некоторое время выбрался на небольшой холм. За ночь поднялся сильный холодный ветер, начинал валить снег. Сквозь тонкую завесу мокрого снега пытался осмотреть местность, заметил, что обойти поселение каннибалов стороной ему удалось, но бункера с едой так и не было видно. Открыл интерфейс часов, чтобы сравниться с картой. В пару метров от точки, указывающей его местонахождение, красовался значок маленького старого домика.

Дойдя до назначенной цели, Хеймитч, не задумываясь, поднялся по истертым каменным ступенькам на открытую веранду дома, заглядывая в окно, ведущее в кухню. Сквозь пелену пыльных грязных окон, удалось рассмотреть мусор на полу, старые газеты, посуду в шкафу, кружки на крючках около места, где когда-то был умывальник. Сделал вывод, что дом уже давно никто не посещал, поэтому, решив, что он в безопасности, одним ударом ноги выбил дверь, ведущую в кухню. Прошел коридору, остановился в дверях гостиной: старинный патефон в углу, дешевая сгнившая мебель, а рядом перекосившаяся полка со стопочкой старых пластинок. Поднялся на второй этаж. Спальни. Из трёх комнат не запертой оказалась лишь одна. Внутри на кроватях, столиках, полках - всё было покрыто пеплом. Покопался в стенных шкафах: кроме старых книг с выцветшими станицами и прогнившей одежды ничего полезного не нашел. Сбросил покрывала с кроватей и обнаружил два совсем неплохих шерстяных одеяла. Потом спустился обратно в кухню. В кладовке нашлись консервация и банка контрабандного кофе. Сдул пыль с крышек и осмотрел со всех сторон.

- Давненько такого не было, - восторженно прошептал Хеймитч, осторожно открывая крышку, чтобы почувствовать аромат кофейных зёрен.

Нашел металлическую миску и, налив в неё остатки своей воды, вышел из дома со стороны веранды. Задний дворик практически полностью зарос кустарниками и сорняками, но радиация выжгла листья растений, и местность была похожа на заставленную колышками площадку. Расчистив место для костра, он, набрав сухих сучков, небольшое полено и пару книг с пустыми сухими страницами, развёл огонь и поставил миску на огонь. Дымок от костра всё время нужно было разгонять, но Эбернети подготовился: нашел дырявый поднос и с его помощью справлялся с заметным дымом.

Через какое-то время, наслаждаясь кофе, он осмотрел дом полностью. И пусть оставаться там надолго не входило в его планы, но провести хоть одну ночь в доме было единственным желанием Эбернети.

Пробираясь из комнаты в комнаты, он случайно задел полку с пластинками, раздавив одну ногой. Сел на пол, стал рассматривать находку.

- Ничего себе… Вот это старьё, - шептал он, улыбаясь, рассматривая названия мелодий. На одной из них не нашел имени исполнителя, но заметил нацарапанное название на тыльной стороне - “Мрачное воскресенье”.

- Интересно, какой сегодня день? - кинув взгляд на электронные часы, у которых кончался заряд батареи, он увидел, что сегодня и было воскресенье. Мужчина, не раздумывая, захватил пластинку, поставил в нужное положение патефон, завел его пружину, вставил наточенную иголку и опустил на винил древний тонарм. На удивление звук оказался приемлемым и довольно громким, что по началу немного испугало его. Не хотелось бы попасться именно сейчас.

Укутавшись в одеяло, мужчина вышел на веранду. Вечернее небо застилали серые дождливые облака, которые скрывали за собой кровавый закат, не предвещающий ничего хорошего. Но всё же красивый золотисто-алый свет падал на хвойные деревья леса, расположенного возле реки, подсвечивая необычным блеском падающих вниз снежинок. От этих картин завораживало дух, а музыка, заполнившая всё пространство вокруг Хеймитча только завершала невероятный образ этого места. А когда-то он думал, что свой «конец света» он встретит именно так и никак иначе.

Он вдруг подумал, что хотел бы показать ей это. Капитолийцы, такие помешанные на своём любимом центре, на моде, на Играх, никогда не смотрящие на небо просто так, без причины и особой надобности… Тринкет была другой. Она любила Двенадцатый за его непроходимые леса, хоть отчаянно скрывала это. И он знал её маленькую тайну. Однажды случайно заметил, как Эффи смотрела на пролетающие мимо деревья за окном их поезда и тихо проклинала скорость, с которой они мчались на встречу её “любимого” города, надеясь, что сможет задержаться тут чуть дольше.

Он бы хотел глубоко вздохнуть, набрать в лёгкие чистый лесной воздух, окунуться в прохладную воду реки, и всю жизнь любоваться чудесным закатом вместе с ней. Но это было неприемлемо. Только не сейчас. Мысли его перепутаны тугой паутиной, глаза устремлены далеко вперёд – в них, словно в речной глади, отражается страх, боль, печаль. Он не смог удержать то, что ему было чертовски дорого.