Читаем Английский язык с Робинзоном Крузо (в пересказе для детей) (ASCII-IPA) полностью

I made no door in the wall (я не сделал двери в стене). The only way in which to get into the yard (единственный способ попасть внутрь двора) behind it (за стеной) was by going over the top (был пройти через верх). This was done by climbing a short ladder (это делалось посредством залезания по короткой лестнице; to climb — взбираться, влезать, восходить, карабкаться, подниматься) which I could lift up after me, and then let down again (которую я мог поднять за собой, а потом спустить вниз опять).

How safe I felt now (в какой безопасности я чувствовал себя сейчас; safe — невредимый, неповрежденный; защищенный от опасности; находящийся в безопасности), as I stood inside of my castle wall (когда я стоял = стоя внутри стены моего замка = за стеной замка)!

Over this wall I next carried all my riches (через эту стену я затем перенес все мои богатства), food, my tools, my boxes of clothing (еду, инструменты, мои коробки с одеждой). Then, right against the great rock (затем, прямо у большой скалы; against — прямо напротив, лицом к, перед чем-л.; /опираясь на, в контакте с/ о, к), I made me a large tent to shelter me from the rain (я сделал себе большой навес, чтобы укрывать себя от дождя).

Into this tent I brought everything that would be spoiled by getting wet (под этот навес/в эту палатку я перенес все, что было бы испорчено, если бы намокло: «намоканием»). In the middle of it (в середине навеса) I swung the hammock (я подвесил гамак; to swing — качать/ся/, колебать/ся/; вешать, подвешивать) that I had brought from the ship (который я перевез с корабля). For you must remember that I was a sailor (так как вы должны помнить, что я был моряком), and I could sleep better in a hammock than on a bed (и мог спать лучше в гамаке, чем на кровати).

The hollow place in the rock (полость: «полое место» в скале) was just as I hoped (была точно такой, как я надеялся). It was, indeed, a large cleft or crack (это было, на самом деле, большой расселиной или трещиной), filled only with earth and small stones (заполненной только землей и маленькими камнями).

With such tools as I had (такими инструментами, какие у меня были) I began to dig the earth and stones away (я начал выкапывать землю и камни). I carried them out through my tent (я вынес их через мой навес) and piled them up along the inside of my wall (и уложил их вдоль внутренней стороны стены; to pile — складывать, сваливать в кучу).

In a few days I had made quite a cave (за несколько дней я соорудил вполне = устроил неплохой подвал; cave — пещера; полость, котловина; погреб, подвал, яма /для хранения чего-либо/) which would serve very well as a cellar to my castle (которая могла очень хорошо служить как погреб/хранилище = погребом для моего замка; cellar — подвал; погреб; подвальный этаж).

I called the cave my kitchen (я назвал пещеру/подвал моей кухней); but when I began my cooking (но когда я начал готовить: «мою готовку») I found it best to do most of that work outside (я нашел, что лучше делать большую часть этого /готовки/ снаружи).

Перейти на страницу:

Все книги серии Метод чтения Ильи Франка [Английский язык]

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки