Being No One - The Self-Model Theory of Subjectivity

Я уже указывал на то, что важные разделы сознательной Я-модели человека имеют социальные корреляты (см. раздел 6.3.3). В разных социальных средах могут быть уместны разные ПСМ, поскольку они делают глобально доступными разные типы информации. Однако социальные среды могут быть и крайне несовместимыми. Один и тот же человек в разных условиях может быть для вас самым важным и стабильным источником безопасности, в то время как в другое время он может представлять серьезную угрозу вашему физическому и психическому здоровью. С другой стороны, поток психологических данных сегодня делает весьма правдоподобным предположение о том, что один из высших "нейрокомпьютерных императивов" для человека состоит не только в том, чтобы постоянно максимизировать общую согласованность его глобальной модели мира, но и его внутренней Я-модели. Целостность самой жизни отражается в целостности ПСМ. Поэтому легко понять, что могут возникнуть ситуации, в которых система будет вынуждена использовать несколько чередующихся Я-моделей, чтобы справиться с "противоречивыми наборами данных", например, с крайне противоречивым социальным окружением. Быстро сменяющие друг друга социальные контексты могут сталкивать человека с информацией, которая является очень релевантной и поэтому должна быть доступна на уровне сознательного опыта, в то время как, с другой стороны, невозможно интегрировать эту информацию в единую автобиографическую Я-модель. Некоторые люди вынуждены проживать более одной жизни. Это не только мыслимо с чисто концептуальной точки зрения, но и является эмпирически правдоподобным предположением, что в определенных условиях и при определенных внутренних контекстах система будет вынуждена использовать несколько и чередующихся Я-моделей, и это приведет к появлению соответствующих новых классов феноменальных состояний.

ДИД, ранее также называвшееся "расстройством множественной личности" (MPD), хорошо известно тем, что вызывает подобные феноменальные состояния. Однако обоснованность ДИД как отдельной клинической единицы является предметом постоянных, противоречивых дебатов (ссылки см. в Miller and Triggiano 1992, p. 47). Но прежде чем обсуждать теоретические и методологические проблемы, связанные с феноменом множественных, чередующихся феноменальных "я", возникающих у одного и того же физического человека, давайте рассмотрим один особенно полезный и ставший классическим случай.

Что такое ДИД? ДИД часто возникает в результате сильной травматизации в раннем детстве, в частности, сексуального насилия со стороны родителя-мужчины. Одной из определяющих характеристик DID является существование двух или более "личностей" внутри одного человека, которые становятся доминирующими и определяют поведение этого человека в разное время. Каждая из этих субличностей имеет сложную структуру, а также свой собственный, неповторимый паттерн поведения и социальных отношений. Нередко существует личность-носитель. Эта личность-хозяин обычно амнестична в отношении тех эпизодов, во время которых другие личности выходят на свет феноменальной модели реальности. Существует несколько "альтер-эго", обычно использующих отдельные имена для обозначения себя. Интересно, что ни одна из этих личностей, похоже, не обладает полным эмоциональным спектром. Частой феноменологической конфигурацией является такая, при которой принимающая личность аффективно недифференцирована, в то время как "посещающие" личности демонстрируют аффективный профиль, преувеличенный в определенных измерениях, тем самым делая себя "подходящими" для конкретных социальных ситуаций. В этот момент может быть полезно вспомнить предыдущий пункт: Эмоции представляют собой "логику выживания" (как говорит, например, Дамасио 1999), и эмоциональная Я-модель воплощает эту логику. Вполне естественно указать на то, что различные социальные ситуации могут характеризоваться расходящимися "логиками выживания". Различные субличности, по-видимому, разделяют общие фоновые знания о мире, в то же время конструируя свою собственную автобиографическую память из индивидуальной истории жизни, включая специфическое самоощущение, развитое в те периоды, когда они получали контроль над поведением физического лица, "укрывающего их".

Дэниел Деннетт и Николас Хамфри были одними из первых авторов, которые объединили вдумчивый философский анализ с наглядным исследованием конкретного случая (см. Dennett and Humphrey 1989). Они описали пациентку по имени Мэри. Ей около тридцати лет, она страдает от депрессии, спутанности сознания и потери памяти. Мэри прошла множество терапий, не реагирует на фармакологическое лечение (и поэтому была принята за симулянта), и в разных случаях ей ставили диагнозы шизофрении, пограничного психоза и маниакально-депрессивного расстройства. Психотерапевту она описывает свою биографию следующим образом: