c7b3452c1545435d83fcecd890d53ad3

- Хочу обратить ваше внимание на особую сопротивляемость огня попыткам его потушить, – скучно произнес незнакомец. – Мне очень бы не хотелось превратить в дымящиеся руины вашу квартиру, но если придется, я это сделаю. Поэтому предлагаю поговорить конструктивно. Или, может, мне стоит повторить? У вас есть какие-то особые виды на кухонный интерьер?

- У меня были особые виды на эти булочки, – угрюмо ответила я, наблюдая, как наш завтрак исчезает в желудке сумасшедшего пиромана.

- Да? Тогда угощайтесь. – Он пододвинул ко мне ополовиненный пакет. От подобной наглости я окончательно потеряла дар речи. Дожили, он еще будет угощать меня моей же едой! Я постаралась припомнить, не завалялся ли где-нибудь на полках мышьяк, а то может предложить, нехай сжует?! К сожалению, мысленная инвентаризация показала, что в доме нет даже тараканьей отравы. А жаль. Сейчас бы пригодилась.

В животе заурчало, я вытащила из пакета булочку и начала есть.

- Я что-то не понял, ты сюда чай пить пришел? – не выдержал абсурдности ситуации Сергей.

- И это тоже, – с набитым ртом ответил незнакомец. – Жать жу-о оея, утки ишео о ту э ыо.

- Чего-о-о-о????

- Говорю, жрать жутко хочется, сутки ничего во рту не было, – справился, наконец, с булкой гость.

- Маразм какой-то, – честно высказался телохранитель и плюхнулся на стул рядом со мной. – Ладно, говори, что хотел.

Наш визитер глотнул чая, резко дернув головой. С сожалением взглянул на пакет, который я предусмотрительно пододвинула к себе, и сказал:

- Меня зовут Егор. Егор Плясов. – Он задумчиво повертел в руках чайную ложечку и поднял ставшие задумчивыми глаза. – Знаете, как причудливо избирательна память… многие важные события со временем забываются, а помнится всякая ерунда. Я помню себя в три с половиной года. Я сижу на полу и собираю пирамидку – помните, были раньше такие игрушки? Даже не знаю, есть ли они сейчас… Я сижу на полу, а рядом стоит мама и разговаривает по телефону. Она так смешно накручивает на палец колечки от шнура – оденет несколько, потом снимет, потом снова накрутит. Я краем уха слышу ее и понимаю, что речь идет обо мне. И еще мне кажется, будто мама сердится, и я не могу понять за что, ведь я хорошо себя вел. Мама все говорит и говорит. Слова какие-то непонятные, хотя, ощущение такое, что некоторые из них я уже слышал раньше. Помню, что мне очень хочется томатного сока, который мы купили на прогулке, и я начинаю теребить маму, чтобы она поскорее повесила трубку и дала мне попить. Наконец, она прощается, я радостно бегу на кухню, хватаю налитый ею стакан и, болтая ногами, спрашиваю про слова, которые отпечатались в моей памяти: «Мама, а что такое хорея Гентингтона?». Я очень горд, что мне удалось их правильно выговорить, но с маминым лицом начинает твориться что-то странно. Она кусает губы и мне кажется, что она сдерживается, чтобы не засмеяться, но вдруг по ее щекам начинают бежать слезы, и я пугаюсь, что расстроил ее. А она прижимает меня к себе и говорит, что расскажет об этом позже…

Егор тяжело вздохнул. Было заметно, что ему нелегко говорить, но, немного помолчав, он продолжил...

Маленькому Егору Плясову было всего четыре года, когда он узнал значение непонятных слов. Ему тогда показалось забавным, что значение слова «хорея» переводится на русский язык почти как его фамилия – «пляска». Со временем, он стал видеть в этом еще одно доказательство того, что Господь Бог не лишен своеобразного чувства юмора. Правда, оценить его могут лишь те, кому не довелось испытать его на собственной шкуре.

Родители Егора поженились, когда им было по двадцать шесть лет. Егор родился через три года. А еще через год его отец умер от малоизученной в ту пору неврологической болезни под названием «Хорея Гентингтона». Болезнь, обычно тянущаяся годами, развивалась стремительно. Врачи говорили, что если бы даже они смогли поставить диагноз раньше, это ничего бы не изменило – лекарства от Гентингтона не существует и поныне. Всего за полгода большой, сильный человек превратился в не контролирующую собственное тело развалину, не способную даже самостоятельно держать ложку в руке.

Однажды, Егор подслушал, как мама говорила своей подруге: «Если бы я знала, что это за болезнь, я бы сделала аборт». Почему – он понял позже. Болезнь Гентингтона – наследственное заболевание. Вероятность того, что она разовьется у детей человека, который ей болен, составляет пятьдесят процентов. А если болен отец ребенка, то по каким-то непонятным причинам, вероятность эта еще выше. Егор не стал счастливым исключением. В три с половиной года, проведя необходимую диагностику, врачи определили в его организме наличие аномального гена, а это означало, что рано или поздно, болезнь разовьется и у него.

Знать такое – все равно, что жить с гранатой в кармане. Когда-нибудь она все равно взорвется, это просто вопрос времени. Можно только надеяться, что взрыв произойдет как можно позднее, но и тут вся надежда исключительно на везение. А с везением у Егора всегда было туго.