c7b3452c1545435d83fcecd890d53ad3

- Ах, да! – Спохватился тот. – Кучуков Евгений Михайлович. Я отвечаю за испытания, которые мы проводим. Это, – представил он своих спутниц, – наш глубокоуважаемый директор, Ланская Виктория Валерьевна, а это, – указал он на Машу, – сотрудница нашей лаборатории, Мария Викторовна Зарина. Мы проводим обход испытуемых, чтобы удостовериться, что все идет как надо. Должен Вас порадовать, анализы показывают, что в Вашем случае терапия имеет высокий коэффициент успеха.

Егор быстро взглянул на сестру, но та упорно смотрела себе под ноги, всем видом выражая скуку и безразличие.

- Вы что, знакомы? – неожиданно резко спросила Ланская, внимательно глядя Егору в глаза.

- Нет, что Вы, – глупо ухмыльнулся тот. – Просто девушка такая красивая… жаль, впервые ко мне зашла! А то так скучно лежать одному, в компании только вот этих насекомых, – указал он на фото.

- Каких насекомых? – непонимающе переспросил Евгений Михайлович.

- Да вот этих! Бабочек. – Снова указал пальцем на стену Егор.

Ланская и Кучуков тревожно переглянулись.

- Ммм… Егор Валентинович, здесь нет никаких бабочек. – Осторожно произнес врач. Кустистые, рыжеватые брови его сдвинулись к переносице.

Ничего не понимая, Егор обвел глазами своих гостей. Те смотрели на него со странным выражением, словно подтвердились вполне закономерные, однако не совсем приятные подозрения. Стоявшая позади Маша молча кусала губы.

- Это что, шутка? Или сегодня первое апреля, а я, грешным делом, запамятовал?

- Да какая уж тут шутка, – мрачно сказала Ланская, кинув еще один быстрый взгляд в сторону Кучукова. – И этот тоже…

- Погодите, погодите, я ничего не понимаю! – занервничал Егор. – Вы хотите сказать, что вот здесь, – ткнул он пальцем в стену, – нет никаких фотографий с бабочками?

Маша быстро шагнула вперед и подошла вплотную к Егору.

- Успокойтесь, – мягко произнесла она. – Вы, наверное, просто не выспались, вот Вам и мерещится всякое...

«Молчи!» – беззвучно шепнули ее губы.

- Да ничего мне не мерещится! – не обращая внимания на предостережение, вспылил Егор. Протянул дрожащую руку к капельнице и резким движением выдернул иглу. По локтю тут же побежала темная струйка крови. Егор машинально вытер ее и спустил ноги на ледяной пол, нашаривая обувь. Противно кружилась голова. Казалось, он участвует в третьесортном спектакле, где все актеры – сплошь сумасшедшие.

– Спокойно, спокойно, Егор Валентинович, – медленно отступая назад, увещевал Кучуков, однако выражение неприкрытого страха на его лице плохо вязалось со словами. – Ничего страшного, Мария Викторовна правильно говорит, Вы, наверное, просто плохо спали. Сейчас придет сестра, сделает Вам укольчик легкого успокоительного, Вы поспите, а когда проснетесь, никаких бабочек и в помине не будет, поверьте!

– Да что вы, в самом деле, идиота из меня делаете?! – нашарил, наконец, ботинки Егор. – Ну, глядите же, вот они!

Подскочив к стене, он ткнул в одну из фотографий, однако к его изумлению, вместо стеклянной рамки, пальцы наткнулись лишь на шершавую поверхность штукатурки.

- Что за черт?! – недоуменно пробормотал он, точно слепой водя рукой по стене.

И внезапно в голове раздался тот самый щелчок, который так безуспешно он силился воспроизвести во сне. Над ладонью словно сгустился воздух. Потемнел, обретая форму и цвет, задрожал знойным маревом и соткался в большую бабочку. Абсолютно реальная и осязаемая, она спокойно сидела в самом центре ладони, плотно сложив яркие черно-желтые крылышки. Не в силах поверить глазам, Егор заворожено уставился на насекомое. Где-то далеко вскрикнула Маша, а бабочка, легко взмахнув крылышками, перепорхнула на Егорову кровать и… растворилась в воздухе, будто ее и не было.

Все окаменели. Не в силах вымолвить ни слова, Егор безумными глазами уставился на свою ладонь, как вдруг Ланская громко вскрикнула, указывая пальцем на простыню: та чернела на глазах. Весело потрескивая, в стороны разбегались рыжие язычки пламени.

Что было дальше, Егор помнил плохо. От последовавшего всплеска головной боли он практически потерял сознание. Запомнилось только Машино белое, как мел, лицо, выделявшееся из толпы набежавшего на крик народу. Затем Егор почувствовал, как ему делают укол, и мир провалился в темноту.

Очнулся он спустя несколько часов. С трудом разлепил тяжелые, будто налитые свинцом веки. Комната, где он очутился, была полной копией предыдущей, за исключением массивной двери с электронным замком. На негнущихся ногах Егор доковылял до нее и, дернув пару раз за ручку, убедился, что заперт.

Жутко болела голова, хотелось пить. Во рту пересохло так, будто он проснулся с жесточайшего похмелья. Страдальчески морщась от канонады, раздававшейся в голове, Егор обвел глазами комнату в поисках какого-нибудь средства связи с внешним миром. Безрезультатно. Не было даже одежды, в которой лежал мобильный телефон.