Cobalt Red

Когда я изучил этот вопрос подробнее, оказалось, что утверждения Хани об отмывании ливанских денег для террористических групп имеют под собой основания. На низком уровне, похоже, грязные деньги отмывались через ливанскую сеть торговли минералами и алмазами, а затем переводились в банки и даже на криптовалютные кошельки. На более высоких уровнях в этом участвовали крупные компании, главной из которых была базирующаяся в Киншасе сырьевая торговая фирма под названием Congo Futur, которой управлял ливанский союзник Аррана по имени Кассим Таджидин. Таджидин был видным финансовым сторонником "Хезболлы". В 2010 году Министерство финансов США ввело целевые санкции против Congo Futur, утверждая, что эта фирма была частью сети предприятий в ДРК, которые отмывали миллионы долларов для "Хезболлы", используя счета в BGFIBank - том же банке, который использовался Жозефом Кабилой для облегчения мошеннических сделок с китайскими горнодобывающими компаниями. 5.

По словам посла США Майка Хаммера, американское правительство хорошо осведомлено о ливанских сетях отмывания денег в ДРК и связях с террористическими группировками, такими как "Хезболла": "Я бы сказал, что правительство США обеспокоено связями [террористов] с конкретными ливанцами здесь. Это то, что мы отслеживаем и отслеживаем. Очевидно, что есть связи и плохие игроки. Мы обращаемся к конголезскому правительству, когда нам становится известно о проблемах, и мы вводили санкции против конголезских компаний, когда нам становилось известно о поддержке "Хезболлы"".

Пока я продолжал говорить с Хани о деятельности Аррана, ресторан начал заполняться посетителями, которые выглядели так, будто они могли быть правительственными чиновниками . Хани стало неловко говорить об Арране дальше, и мы перешли к обсуждению его биографии. Хани рассказал, что переехал в ДРК в 2014 году после того, как двоюродный брат, уже находившийся в стране, убедил его, что здесь можно сделать деньги.

"У нас нет никакой жизни в Ливане. Ливан - это страна-неудачник. Здесь человек может сделать себе бизнес".

Хани занимался бизнесом, управляя медно-кобальтовым складом на шоссе к востоку от Колвези. Он покупал кобальт у всех, кто приходил его продать, - у старателей, негоциантов и солдат ВСДРК. Он сказал, что основными покупателями с его склада были китайские горнодобывающие компании. Я спросил, откуда он знает, что это именно они.

"Я знаю их грузовики. Мы все знаем, какие грузовики принадлежат какой компании".

Я спросил Хани, как ему удалось заполучить склад для себя, ведь они должны были принадлежать и управляться гражданами Конго.

"Я заплатил тысячу долларов за разрешение".

"Это все, что вам нужно было сделать?"

"Да".

Хани сказал, что обычно покупает от трех до четырехсот килограммов медно-кобальтовой руды в день и продает ее в два-три раза дороже закупочной цены, в зависимости от сорта и времени года. Единственными операционными расходами Хани были ежемесячная плата в несколько сотен долларов кому-то из провинциального правительства - он не захотел уточнять, кому именно, - и зарплата в пятьдесят долларов в день каждому из двух охранников на складе, а также транспортные расходы. По словам Хани, в сезон дождей его прибыль составляла около 3000 долларов в месяц, а в сухой сезон - 5000 долларов в месяц.

Я спросил Хани, наводил ли он когда-нибудь справки об источнике кобальтовой руды, которую он покупал.

"Что вы имеете в виду?" - спросил он.

"Я имею в виду, пытаетесь ли вы определить, была ли руда добыта с помощью детского труда, как это делает Арран, или с помощью какого-то другого вида насилия?"

Он рассмеялся и зажег сигарету в свече за нашим обеденным столом.

"Здесь не задают таких вопросов, - сказал он.

"Почему бы и нет?"

"Не осталось бы кобальта, который можно было бы купить".

 

Стоя на краю Канины, вы видите холмы открытого рудника COMMUS. Китайская компания Zijin Mining владеет 72 процентами акций рудника в рамках совместного предприятия с Gécamines. Zijin купила долю Huayou Cobalt в руднике в 2014 году за 77,9 миллиона долларов. Обе компании остаются стратегическими партнерами, и COMMUS отгружает большую часть своего кобальта в Huayou для переработки, что составило около 1400 тонн в 2021 году. 6 Главные ворота COMMUS охраняются охранниками, которые не позволили мне войти, несмотря на неоднократные попытки. К счастью, многое из того, что я хотел узнать о COMMUS, происходило прямо за пределами концессии.

Как и в Капате, дома в Канине в основном из красного кирпича с крышами из листового металла. Здесь также есть несколько квазифункциональных школ, которые дети посещают время от времени в зависимости от их способности платить за обучение. Электричество подается с перебоями, а канализационная система в районе отсутствует. Я разговаривал со многими жителями Канины, и все они жаловались на постоянное и неприятное загрязнение окружающей среды со стороны концессии COMMUS.

"На шахте происходят взрывы", - жалуется один из жителей. "На наши дома падает грязь. Все вокруг грязное. Наши дома трясутся по ночам, и мы не можем спать".