Граф северо-запада

Еще я видел пса, черного и яростного. Он тоже бросался на людей, грыз ноги, хватал за руки. Пару раз его сильно пнули. Я видел, как у него из носа течет кровь, а на боку зияет свежая рана.

Как и с тем парнем, я знал, что не мог дать этому зверю так просто умереть. Зеленых нитей жизни было много, так что сделать плетение оказалось проще простого. Я даже толком не обращал внимания, нити сами всё сделали, а потом обвили взвизгнувшего зверя и подняли над землей, накладывая плетения одно за другим. И самым последним я наложил сонное, убирая пса подальше от яростной толпы. Ему там делать нечего, убьют, затопчут.

Я почти пришёл в себя, почти вспомнил, кто я такой, что тут делаю, кто все эти люди и что тут происходит. Не скажу, что эти воспоминания мне понравились, хотя это было лучше, чем незнание, которое было у меня еще совсем недавно.

После того, как я спрятал рата подальше, принялся более внимательно оглядывать людей внизу. Выхватывал знакомые лица и тут же бросал на них лечебные плетения, которые словно сами появлялись в воздухе, стоило мне захотеть.

Аболье, Хан, Жанжак, несколько знакомых стражников, что постоянно охраняли короля. Надеюсь, он сам сюда не полез. Не хотелось бы ошибиться в его здравом рассудке. Остальных не знал, но благодаря нитям, которые прицепились к каждому, отчетливо слышал, кто со мной, а кто против. Не скажу, что в том гуле голосов, навалившемся на меня, было просто разобраться, но намного легче, чем могло бы показаться.

Я видел, что Хан снова ранен. Ощущал, что у Аболье рассечена щека. Причем ощущал так, словно это у меня половина лица раскурочена.

Усыпить всех, кто приволок меня сюда, чтобы в дальнейшем полюбоваться на мою, как они думали, справедливую казнь, не составило особо труда. Короткий импульс – и все, кто против, просто повалились на пол, уснув глубоким сном. Я мог убить их, причём просто, легко и даже безболезненно, но решил, что в их головах есть слишком много интересного, чтобы вот так просто лишать себя этого.

Мои союзники сначала и не поняли, что произошло, а потом будто по команде вскинули головы.

Мне стало интересно, и я посмотрел на себя их глазами. Нечто непонятное, в черном балахоне с жемчужного цвета маской на лице. У маски не было никаких прорезей для глаз или для рта, просто маска без лица, слабо мерцающая в глубине капюшона. Да и балахон… Наверное, это должен быть плащ, только вид у него такой, словно кто-то очень долго трепал. Хорошо еще хоть выглядело это все не так, будто я бездомного с помойки обобрал, а немного даже устрашающе, благодаря тому, что все эти лохмотья будто бы распадались дымом и постоянно едва уловимо шевелились. Конечно, нитей люди не видели, зато я отлично осознавал, что они разлетаются от меня в разные стороны. Наверное, зрелище было на самом деле еще то.

Почему я принял такой вид? Не знаю, но склоняюсь к тому, что что-то внутри меня изменилось из-за того самого блуждающего прокола. Видимо, он был слишком силен, если вспомнить ту боль, что он мне причинил, то он должен был быть даже больше, чем тот в Мансуре.

В любом случае прямо сейчас разбираться не стоит. Нужно как-то спуститься. А еще что-то сделать со слухом, так как, мне кажется, я ничего не слышу до сих пор. Только не говорите мне, что у меня лопнули барабанные перепонки или еще чего повредилось жизненно важного, и слух пропал?

Будто что-то только этого и ждало. Я ощутил, как у меня в голове надулся пузырь и с противным чавканьем лопнул. Я поморщился, но тут же ощутил, как на меня наваливаются звуки. И это были не только голоса, но и мысли.

Принялся торопливо возводить свои щиты, отгораживаясь от мыслей остальных. Слишком они показались мне сейчас громкими, цветными, будто бы материальными.

Получилось не сразу, но когда вышло, то я облегченно вздохнул, осматриваясь. Так, а теперь бы спуститься.

И опять. Стоило об этом подумать, как нити шевельнулись, а я начал медленно опускаться.

Мои люди с людьми короля тут же отмерли, загомонили, напряжённо всматриваясь в меня.

– Милорд? – неуверенно спросил Хан, стирая рукавом кровь, текущую из носа. Наверное, кто-то совсем недавно разбил. Я ведь подлечивал.

– Хан, – сказал тихо, но всё равно люди отшатнулись. Я и сам невольно вздрогнул. Мой голос совершенно не походил на человеческий. Я даже слегка запаниковал и притормозил свой спуск. А ну как испугаются да кинутся на меня.

– Вы изменились, милорд, – влез вперед Аболье, улыбаясь кривоватой улыбкой. На лице не было больше раны, но красноватый шрам пока что еще было видно. Ничего, минут десять и даже следа не останется.

– Тебя так волнует внешность?

Аболье тут же смутился, наклоняя голову.

– Нет, милорд, – тут же ответил он. – Это по-прежнему вы.

– Почему ты так решил? – задал вопрос, всё-таки спускаясь до самого пола. Голые ноги тут же ощутили холодный камень, но секунду спустя холода я не ощущал. Аболье поднял руку и прикоснулся к тому месту, где всё еще краснел шрам. – Ты прав, – понял я его намек. – Как вы меня отыскали?

– Виль, – коротко ответил Бефур, тревожно оглядываясь по сторонам. – Он нас привел сюда.