Испанский вариант

Все получилось бы точно так, как задумал Штирлиц, если бы Пальма не встретил Мэри. Она ждала его на теннисном корте. Он посадил ее в машину, обнял, поцеловал и улыбнулся:

- Теперь я свободен - надолго и всерьез. А ты?

- Да здравствует свобода! - ответила Мэри, и Ян рассмеялся и поцеловал ее в лоб.

- Ты стала республиканкой. Это плохо. У нас может быть только один лозунг: <Да здравствует король!>

- Король и свобода - для меня понятия нерасторжимые.

- Прости, моя прелесть, я забыл, что ты консерватор.

- А я всегда помню, что ты фашист.

Пальма притормозил и сказал:

- Зайдем ко мне, я переоденусь, а то неудобно вечером ходить в грязной куртке.

- Ты меня устраиваешь в грязной куртке, в чистом фраке и просто в купальнике.

- Значит, мы с тобой никуда не пойдем сегодня?

- С каких пор ты стал менять костюмы перед тем, как пойти в здешний кабак?

- Ты, как всегда, права, - согласился Пальма.

И он включил первую скорость, и машина резко взяла с места, и он не увидел того знака тревоги, который заставил бы его в первую очередь сжечь шифровальную таблицу, лежавшую в заднем кармане брюк ...

Бургос, 1938, 6 августа, 19 час. 40 мин. __________________________________________________________________________

- Пальма, мне надоело слушать вашу ложь, - сказал Штирлиц, выключив свет настольной лампы, направленной в лицо Яну. - А вам, Хаген?

- Мне тоже. Наверное, эта ложь надоела и самому господину Пальма...

- Какой прогресс в наших отношениях: Хаген стал говорить обо мне, как воспитанный человек, - заметил Ян.

- Между прочим, Хаген один из воспитаннейших людей, и я бы советовал вам, Пальма, когда вас поселят в Берлине, не акцентировать внимание наших руководителей на том досадном инциденте, который имел место.

- Инцидент - это что? - поинтересовался Пальма. - Это когда бьют по физиономии?

- Нет, положительно латыши - великая нация, - ухмыльнулся Штирлиц, даже под виселицей не теряют чувства юмора.

- Под виселицей потеряет, - сказал Хаген, - он думает, что все это игры. А это не игры.

- Это далеко не игры, - подтвердил Штирлиц, - в этом мой друг прав, Ян. Я не знаю, сколько вы еще пробудете здесь, но хочу вам дать добрый совет на будущее: начните говорить... Если вам хочется жить - вы станете сотрудничать с нами... Иного выхода нет. Ни у вас, ни, главное, у нас.

- Ну пожалуйста! - удивился Пальма. - Вы кричали на меня и топали ногами, вместо того чтобы сразу сделать внятное и разумное предложение. Я согласен, бог мой...

Штирлиц отрицательно покачал головой...

- Это несерьезно. Хаген не зря спрашивал вас так подробно и о Вене, и о Берлине, и о покойном Уго Лерсте. Вы уходили от ответов, вы - я уже прочитал записи ваших допросов - несли какую-то наивную чепуху про своих подруг, про кабаки и бары и ни разу не дали ни одного правдивого ответа. А сейчас вы говорите мне - <пожалуйста>. Кто с вами поддерживает контакт? Какие вопросы интересовали красных? Каким образом и почему вы убили несчастного Лерста?

- Я не убивал несчастного Лерста, я не имел контактов с красными, я не...

Резко зазвонил телефон. Штирлиц поднял трубку и, отведя трубку от уха, дождался, пока замолчит пронзительный зуммер.

- Надо будет сказать связистам, - заметил он, - позаботьтесь об этом, Хаген. Такой сигнал, что порвутся перепонки, если сразу приложить к уху.

- Я скажу им.

- Спасибо... Штирлиц слушает!

Радист сообщил, что на имя штурмбанфюрера пришла радиограмма из Берлина. Штирлиц и Хаген переглянулись.

- Посмотрите, - попросил Штирлиц Хагена, - если что-нибудь важное, вызовите меня.

Когда Хаген ушел, Штирлиц одними губами прошептал:

- Если они выслали самолет - готовься к вечеру и не паникуй, если меня долго не будет.

Ян кивнул и громко сказал:

- Послушайте, Штирлиц, у меня плохо с головой, право слово. И потом вы открыли мне так много неожиданного, что все это надо обдумать. Позвольте мне полежать - я ведь все же только-только после ранения...

- Я очень сожалею, но придется посидеть здесь, - ответил Штирлиц. - Я хочу вместе с вами вспомнить в деталях, что было вчера вечером. Вы сидели у Мэри Пейдж, в ее номере, не так ли?

- Я лежал в номере у Мэри - если вы добиваетесь точности...

(А Штирлиц с Лерстом в то время шли в сопровождении трех агентов гестапо и нескольких франкистских <гвардия сивиль> по коридору: начался повальный обыск англичан и американцев из журналистского корпуса.

- Здесь живет баба? - спросил Штирлиц портье, шедшего рядом, когда они остановились около номера Мэри.

- Да, сеньор.

- Стоит ли тревожить даму? - спросил один из <гвардии сивиль>. - У вас к ней ничего конкретного нет?

- А черт его знает, - буркнул Штирлиц, - пока - ничего...

- Ладно, пошли дальше, - сказал Лерст.

Мальчик из ресторана с подносом, на котором были установлены приборы на две персоны, лихо пронесся по коридору, остановился возле Лерста и постучал в дверь номера.

- Здесь живут двое? - удивился Лерст. - Хаген сказал, что тут одна женщина.

- У сеньоры в гостях сеньор, - пояснил мальчишка, - тот, у которого была прострелена голова на фронте.)

...Хаген позвонил Штирлицу от шифровальщиков через пять минут.