Изумруды, рубины, алмазы мудрости в необъятном песке бытия

Господь постепенно отбирает, отодвигает от человека соблазны этого бренного, мимотекущего мира: жен, яства, друзей, детей…

Господь приготовляет суетного человека к Вечности…

Господь хочет беседовать с тобой наедине, чтобы ничто из суетной жизни не мучило тебя…

А ты, слепец, все хватаешься за соблазны этого тленного мира, как за осенние, летящие, златые листья хладные…

364.

Когда я сижу за веселым дастарханом у весенней реки с хмельными, сладкими друзьями моими — и слушаю их притчи и рассказы — я понимаю, что мои афоризмы и притчи — всего лишь брызги, капли от хрустальной реки, быстро высыхающие на прибрежных камнях…

А что говорить о Несметных Океанах Бога Творца Необъятного?..

Об Океанах, которые воздымаются до горящих Плеяд…

И усмиряют волнами их вечные Пожары…

И никогда не усыхают…

О, Господь, помилуй меня, Твою быструю каплю…

365.

Дервиш сказал:

— Я родился в Таджикистане в стране трех тысяч землетрясений в год.

Где еще Аллах так часто напоминает о бренности мира сего?.. ведь в любой миг ты можешь погибнуть…

И потому я собирал тихие вечные бесплотные слова мудрости, которым не грозят ни землетрясенья, ни вороватые неслышные сели-оползни, ни разливы глиняных тайных ночных рек, ни камнепады гор…

Слово в саван не обернешь…

366.

Безбожники на земле любят вино, соитье и сладкие воспоминанья…

Божий человек на земле любит Бога, любовь ко всем человекам и упованье на вечное Царствие Небесное…

О, Боже!..

А если безбожник и человек божий — живут в одной душе…

367.

О, Господь!..

Я бродил по Твоим дорогам и тропам земным неоглядным…

Я летал, парил в Твоих алмазных беспредельных небесах…

Рядом с палящими пылящими Плеядами неслыханно многодальными… (я падучие звезды трогал руками…)

Я плыл, уповал, качался, метался в Твоих воздымающихся до Плеяд океанах…

И все это рядом с Тобой — лишь пылинка… соринка… травинка…

И все это рядом с Тобой — такая малость…

Такая муравьиная малость…

Блаже…

368.

О, Господь!.. Всемогущий Владыка!..

О, прости мне…

Но я бы хотел встретиться со своей матушкой и своим батюшкой в ином, в Твоем вечном мире…

Ранней весной… в ромитском ущелье… там, где нежнопыльная нежношелковая дорога поворачивает к кишлаку Семиганч…

У древней беломраморной белофарфоровой тысячелетней чинары…

У хрустального арыка с хрустальными алмазными прозрачными рыбами… (рыбы так прозрачны, что чрез них можно увидеть донные камни-окатыши…)

И чтобы матушка моя улыбчивая была бы в моем любимом послевоенном, в золотой горошек, льющемся платье…

А батюшка (которого я никогда не знал, потому что его убили, когда мне было три месяца жизни)… а батюшка был бы в изумрудном бухарском чапанехалате и в белопенной бухарской чалме… (которая стала саваном)

На повороте дороги…

В кишлак Семиганч…

У древней беломраморной белофарфоровой чинары…

У арыка с прозрачными хрустальными рыбами…

Хоть бы на миг…

О, Всемогущий Владыка…

369.

…Однажды мудрец вошел в христианскую церковь, и забылся, замутился от старости и мудрости, и пал на колени, и стал молиться, как мусульманин…

Тогда изгнали его…

Однажды мудрец вошел в мечеть, и забылся, зашатался от старости и мудрости, и стал молиться-креститься, как христианин…

Тогда избили его…

Тогда мудрец пошел в ночное необъятное поле, где горели мириады, гроздья Плеяд и где Бога не сокрывали стены храмов…

И стал привольно молиться за всех человеков на земле, как шаман, как зороастриец, как даос, как христианин, как мусульманин, как буддист, как иудей…

Бог — это Человек, который любит всех и молится за всех…

Но потом мудрец забыл все молитвы и все храмы и упал на колени, и зарыдал, как дитя:

— Отец Небесный, помилуй меня…

И никто не изгнал его…

Да и как можно изгнать молящегося из необъятного поля…

Когда Бог глядит на него…

370.

…Его душа была неизлечимо больна святой необъятной любовью к сгинувшим культурам, цивилизациям, народам, пророкам, к дальным пыльным странам и незнакомым человекам…

Он жадно рыскал по всей земле, чтобы обнять и послушать какого-нибудь пахучего старца где-нибудь в Индии иль погладить по головке голодного мальчика в каком-нибудь марокканском городке на берегу океана…

Он скучал по чужим жизням и словно жаждал прожить их…

Быть может, он искал прадом, где был наиболее счастлив в одном из своих перерождений…

Быть может, он пытался убежать от смертикочевницы-цыганки…

Но такие люди, которые любят всех человеков

— не умирают, и смерть не может найти их…

Быть может, Бог — это и есть Человек, который любит всех людей на земле — и ушедших, и настоящих, и грядущих, как мать любит дитя…

А матери не умирают…

Я называю это Святой Тоской по Человечеству

371.

Дервиш сказал:

— Блаженный Будда ушел с земли в 80 лет

Блаженный Иисус Христос ушел с земли в 33 года

Блаженный Пророк Мухаммад ушел с земли в 62 года

О Господь! Всеотец наш! Так много на земле зависит от того, сколько дней и лет Ты даруешь человеку!

Как отличен отрок от зрелого мужа, а зрелый муж от тихого старца! Быть может, Блаженный Будда — это Мудрый Старец Человечества?..

А Блаженный Мухаммад — это Зрелый Муж Человечества?..

А Блаженный Иисус Христос — это пылкий Отрок Человечества?..