Хоббит, или Туда и Обратно

Тучи разорвало ветром, и запад перечеркнула багровая полоса заката. Увидев свет во мраке, Бильбо осмотрелся. И тут он громко закричал — от этого зрелища у хоббита забилось сердце — черные тени, еще крошечные, но даже вдали они были величавы.

— Орлы! Орлы! — кричал хоббит. — Орлы летят!

Глаза Бильбо ошибались редко. Орлы летели по ветру, огромными стаями, будто они собрались со всех северных гнездовий.

— Орлы! Орлы! — кричал Бильбо, приплясывая и размахивая руками. Если эльфы его не видели, то, по крайней мере, слышали. Воины подхватили крик, и он огласил всю низину. Много огромных взоров устремилось вверх, хотя не было видно ничего, кроме южных отрогов горы.

— Орлы! — еще раз крикнул Бильбо, но тут его ударило что-то тяжелое по шлему, и хоббит без сознания упал наземь.

Глава XVIII ОТЪЕЗД

Когда Бильбо пришел в себя, вокруг не было совсем никого. Он лежал на плоских камнях Вороновой высотки один-одинешенек! Наступал светлый, но морозный день. Бильбо затрясло. Он был холоден как камень, а голова горела.

— Что же тут все-таки было? — сказал хоббит себе. — Меня не убили, это уж точно. Но для этого, кажется, времени довольно.

Он с трудом сел. Поглядев на долину, хоббит не увидел ни одного живого гоблина. Немного погодя в голове у Бильбо немного прояснилось, и он заметил, как внизу по утесам снуют эльфы. Хоббит протер глаза. Точно, совсем близко в долине все еще стоял лагерь. А что же у ворот? Кажется, карлики разбирают стену. Но вокруг стояла мертвящая тишина. Ни единого звука, ни шороха, не слышно песен. Словно в воздухе застыла скорбь.

— Надеюсь, мы все-таки победили! — сказал хоббит, чувствуя, как у него болит голова. — Только, сдается мне, радости здесь никакой.

Тут он увидел, как к нему по скалам взбирается человек.

— Эй! — дрожащим голосом крикнул Бильбо. — Эй, там! Какие вести?

— Что это за голос среди камней? — спросил человек, став неподалеку от того места, где сидел Бильбо, и осмотрелся.

И только сейчас хоббит вспомнил: кольцо! «Что ж, мне везет! — решил он. — Но все же у невидимости есть свои недостатки. Иначе я, конечно, давно бы спал в теплой и мягкой постели».

— Это я, Бильбо Бэггинс, спутник Торина! — крикнул вслух Бильбо, поспешно стаскивая с пальца кольцо.

— Хорошо, что ты отыскался! — воскликнул человек, подходя к нему. — Ты нужен, а тебя искали слишком долго. Мы думали, что тебя убили, если бы кудесник Гэндальф не сказал, что он слышал твой голос в этом месте. Я пришел сюда в последний раз. Ты не сильно ранен?

— Думаю, что всего лишь сильно ушибли по голове, — ответил Бильбо, — но на мне был шлем, да и череп не из мягких. Только у меня ноги до сих пор как бы соломенные.

— Я снесу тебя в лагерь, — сказал человек и легко поднял хоббита. Воин шел быстро. Еще немного — и он принес Бильбо к одному из шатров. Рядом стоял Гэндальф с рукой на перевязи. Даже кудеснику досталось, и во всем войске не было никого уцелевшего.

Когда Гэндальф увидел хоббита, радости его не было предела.

— Бильбо! — воскликнул он. — Какое счастье! И… я рад за тебя… Я уж было решил, что удача изменила и тебе. Битва была страшной, все чуть ли не пошло прахом. Но новости подождут. Идем, — и голос кудесника помрачнел. — Ты нужен.

Взяв Бильбо за руку, Гэндальф вошел в шатер.

— Вот, Торин, — молвил он у входа, — я его привел.

Там лежал весь израненный Торин Дубощит, а рядом — разбитые доспехи и зазубренная секира. Когда Бильбо приблизился, карлик взглянул на него.

— Прощай, добрый вор, — прошептал Торин. — Сейчас я уйду в обитель ожидания, и буду сидеть там со своими предками, пока мир не изменится. Я оставляю все золото и серебро; там, куда я отправляюсь, оно ничего не стоит… Прости мне мои слова, сказанные у ворот…

Бильбо с горечью опустился на колени.

— Прощай, Подгорный Государь! — сказал он. — Это было плохое приключение, если оно так кончается; такой утраты не заменят горы золота: я рад, что делил с тобой все опасности — это даже большее, чего мог бы заслужить любой из Бэггинсов.

— Нет! — вырвалось у Торина. — В тебе куда больше доброты, чем ты думаешь, дитя ласкового запада. Немного храбрости, благоразумия в меру… Если бы хорошая еда, смех и песни ценились превыше сокровищ, было бы жить веселее. К горю или к радости, я ухожу. Прощай.

Бильбо отвернулся и вышел из шатра, а потом, укутавшись в одеяло, он плакал, пока у него не осип голос, и не покраснели глаза. И прошло еще немало времени, прежде чем он смог прогнать грусть. «Хорошо, — сказал себе Бильбо наконец, — что я очнулся раньше. Жаль, что Торин умер, но мне легко. Ведь мы расстались друзьями. Ты, Бильбо, — олух, а еще заварил такую кашу с камнем. Все равно битва случилась, хотя ты изо всех сил пытался купить мир и спокойствие. Но, думаю, тебя нельзя за это винить».