Колыбель богов

И сразу же вслед за сивиллой прибежала Аминта. «О боги!» — мысленно воскликнул Даро. Девушка была очень похожа на Атенаис! Оторопевший юноша поприветствовал её низким поклоном, церемонно представился ей, получив в ответ приятную улыбку, которая осветила строгие черты лица девушки, и направился к входу в опистодом, оставив Афобия и Аминту наедине. Им явно было о чём поговорить...

В ожидании приглашения войти в опистодом Даро пытался сообразить, с какой стати старшая жрица так тепло отнеслась к нему и заговорила на его родном языке. Откуда она его знает? Ведь критский язык совсем непохож на ахейский. А затем его озарило — ну конечно же, она родом из Крита! Он вспомнил слова деда, что многие храмы Ахиявы приглашают служить богам жриц-критянок, так как они обладают большой святостью в связи с тем, что на Крите родился сам верховный бог Зевс. Мало того, и многие пророчицы тоже были критянки, хотя самые знаменитые происходили из Илиона.

Он так задумался, что молодой жрице пришлось окликнуть его дважды. Она завела Даро в полутёмный опистодом, где сильно пахло горелым. Откуда исходит этот запах, юноша заметил сразу. Сивилла сидела на низеньком дифре, а перед нею стояла бронзовая курильница-сапиде, откуда, свиваясь в сизые клубки, поднимались дымные струйки. Она вдыхала этот горьковато-пряный дым (Даро быстро определил, что в курильнице тлеют какие-то травы) и ритмично раскачивалась из стороны в сторону.

Его усадили напротив сивиллы, которая лишь внимательно посмотрела из-под капюшона на Даро, но ничего не спросила. Наверное, ей рассказали, кто он и что ему нужно.

Какое-то время в опистодоме царила напряжённая тишина. Сивилла полностью отрешилась от действительности, даже прикрыла веки. Даро терпеливо ждал. Неожиданно сивилла широко распахнула совершенно безумные глаза и издала дикий вопль. Даро даже отшатнулся назад от испуга.

Дальнейшее ему запомнилось смутно. Похоже, дым из курильницы подействовал и на него. Сивилла что-то быстро-быстро говорила, большей частью совершенно бессвязно, а стоявшая рядом жрица внимательно слушала, шевеля губами; наверное, повторяла вслед за сивиллой то, что она вещала. Но Даро всё равно ничего не мог понять, хотя и старался вслушиваться в речь сивиллы, время от времени перемежающуюся дикими вскриками.

Но вот голова пророчицы начала клониться книзу, её речь превратилась в тихое бормотанье, и две жрицы подхватили её под руки, чтобы она не свалилась с дифра. Совсем замороченный Даро, который абсолютно ничего не понял, что там пророчествовала сивилла, пошатываясь, вышел наружу и глубоко задышал, стараясь выгнать из лёгких противный сладковатый дым. Вскоре к нему присоединились молодая жрица, — как понял юноша, постоянная спутница сивиллы.

— Слушай и крепко запомни откровение провидицы! — сказала она строгим голосом.

И заговорила стихами:

Грозный владыка морей Посейдон
На Геликоне[122] царит и в подводных глубинах.
Землю и море он приведёт в колебанье.
Поднимет из бездны коней своих диких.
Великий Олимп сотрясётся; застонет ужасно
Остров, богов колыбель.
И дрогнет широкое море,
Врата Аида открывая зловещие.
И бурные воды сметут берега.

— И это всё? — спросил совсем сбитый с толку Даро.

— Да, — ответила жрица. — Тебе мало?

— Ну не так чтобы... Но я ничего не понял!

Жрица скупо улыбнулась и ответила:

— Со временем всё поймёшь...

Всю дорогу до Крита Даро думал о двух вещах: о том, как он встретится с Атенаис, и о пророчестве сивиллы. На удивление, ветер был попутным — всё время дул с северной стороны, что сильно тревожило главного кибернетоса.

— Странно... — бурчал Атеа. — В это время так не должно быть!

«Ничего странного,— думал Даро. — Это боги помогают нам быстрее добраться до Крита, чтобы я поскорее мог свидеться с моей любимой Атенаис». Он уже совсем уверовал, что его постоянно поддерживают высшие силы, и был абсолютно уверен, что с ними ничего не случится до прибытия в Аминисо.

Конечно же Даро не ошибся — на берегу стоял старый Акару, призывно подняв над головой лавровую ветвь. Так обычно встречали моряков, вернувшихся из героического похода. Посольская флотилия причалила, на берег важно сошёл Видамата со своей свитой и Атеа, затем начали разгружать коней и колесницы, и только потом, отдав распоряжение кибернетосу Пайону и проревсу Зеро, чтобы они, прежде чем покинуть корабль и отпустить гребцов по домам, хорошенько прибрались на эпакриде, и Даро наконец ступил на изрядно просоленные толстые доски причала.

— Деда... — Глаза юноши увлажнились.

— Думал, что больше не свидимся, — сказал Акару, когда они обнялись и наговорили друг другу много ласковых слов.

— Почему?