Кот, который приезжал к завтраку

– На острове и в самом деле славно, - подбавил Ник, - и кухня пришлась бы тебе по вкусу. Завтраки у Лори превосходные, кого хочешь спроси. А в гостинице повар из Нового Орлеана.

– Из Нового Орлеана? - с нескрываемым интересом переспросил Квиллер. Кухня часто имела для него решающее значение. - А если бы я поехал, то, как ты полагаешь, - когда?

– Как можно скорее. Завтра в полдень я привезу сюда Ясона, а после могу перевезти тебя на остров. У меня ведь теперь собственный катер. Если встретимся у дока в Мусвилле около четырех, то доберемся до острова так, чтобы ты успел и устроиться, и сходить в отель как следует пообедать.

– Но не цыплятами! - съязвил Квиллер.

Когда Ник прощался и прыгал в свой пикап, он выглядел гораздо бодрее. Было ещё рано, но Квиллер взобрался на галерею, чтобы выпустить сиамцев из их мансарды. Удивленные ранней побудкой, они, пошатываясь, вышли из комнаты, зевая, потягиваясь и тараща стеклянные со сна глаза.

– Завтрак! - провозгласил он, и они, задрав хвосты, устремились на кухню, в горячности натыкаясь друг на друга. - Чего вам, парочке плотоядных, нынче поутру хочется? Могу предложить сочного, славного барашка из «Старой мельницы», рубленную вручную и тушенную в собственном, нежнейшем соку.

В хорошем настроении он любил подекламировать, и чем громче становился его голос, тем больше они волновались, описывая вокруг него круги и восьмерки и всё увеличивая мощность воя. Вопли резко оборвались, когда он поставил тарелку на пол, и они атаковали её с силой, вызывающей трепет.

Они были чистопородные сиамцы с голубыми глазами и атласными шкурками с бежевым мехом, оттененным темно-коричневыми пятнами. Юм-Юм являла собою изящную кокетку с пикантной мордочкой и обаятельными повадками. Коко, чье настоящее имя звучало как Као Ко Кун, был знатным котярой с величественными манерами и загадочным взором. Он представлял собой квинтэссенцию сиамца - с кое-какими дополнительными талантами, которые не указывались в специализированных справочниках.

Квиллер, наблюдая, как они пожирают свой завтрак, размышлял о следующем своём шаге: как изложить новости Арчи Райкеру, не потеряв при этом лица. Весь вчерашний вечер он публично критиковал курорт Грушевого острова, а теперь на две недели, на весь отпуск Полли, переходил в стан противника.

Дождавшись восьми часов, он позвонил в прибрежный дом Райкеров.

– Что за вечеринка вчера была, Арчи!… Я вам не наскучил?

– О чём ты?

– Мои выпады против Грушевого острова наверняка выглядели как старческое брюзжание и портили вам настроение. Так или иначе, я хотел бы загладить свою вину.

– Эге! Что это ты задумал? - спросил человек, знавший Квиллера с детского сада. Их дружба устояла после почти полувека откровений, подтрунивания, препирательств, подножек и тычков. - Подозреваю, ты замыслил какую-то хитрость.

– По правде говоря, Арчи, я все же решил немного подоить остров Завтрак, но - давай без лишней дипломатии - я хочу поехать туда на пару недель и написать об истории острова, о местных обычаях и легендах. Я назвал бы этот материал «Оборотная сторона острова». Как звучит?

– Я тебе скажу, как оно звучит, грязная ты крысища! Звучит так, словно ты разочаровался в очередном идеале и ищешь, чем себя занять в те две недели, когда Полли не будет в городе. Я же тебя как облупленного знаю, и уж мне-то хорошо известно, как тебя тянет на авантюры.

– Надеюсь, редакция оплатит все мои расходы? - спросил Квиллер, поддразнивая Арчи.

В трубке на миг воцарилось молчание. Райкер был издателем и редактором «Всякой всячины», но принадлежала-то она Клингеншоеновскому фонду…

– О'кей, езжай, - сказал Райкер, - но чтобы всё было тип-топ!

– Я остановлюсь в ПП семьи Бамба. Не знаю, какой у них телефон, но они зовутся гостиницей «Домино».

После того как самая трудная проблема была решена, остальное пошло как по маслу. Квиллер позвонил мистеру О'Деллу, своему помощнику и сторожу, которой его уверил:

– Будьте покойны, а уж моей ноги на том острове больше не будет. Вот ведь чего ихние обратно понатворили с нашей старенькой маманей природой, вот ведь чего!… Ничего доброго, по мне, из этого не выйдет!

Вдобавок Квиллер поручил своей секретарской службе пересылать почту на главный отдел доставки Грушевого острова - но только письма с марками Орегона.

Наконец, в субботу вечером он позвонил домой Эндрю Броуди. Броуди был шефом пикаксской полиции - громадный неуклюжий шотландец, игравший на волынке на свадьбах и похоронах. Когда миссис Броуди подошла к телефону, послышалась болтовня невидимого телевизора, и шеф заговорил ворчливым тоном телезрителя, чью программу прервали.

Квиллер любезно начал с «Извини, что оторвал тебя от твоего любимого полицейского сериала!».

– Издеваешься? Я смотрю передачу о природе. Ужас, что происходит в лесу во время дождя! На прошлой неделе - эта неприятность с чёрными медведями, а ещё раньше - нефть там разлилась! А что у тебя на уме? Хочешь, чтобы я подудел на вашей с Полли свадьбе? Для вас двоих я это сделаю бесплатно.