Кузнец душ

Кален склонился ко мне и на глазах у всех поцеловал, совершенно не обращая внимания на радостные вздохи Лика и возглас Зои: «Ну наконец-то!»

– У нас будет все так, как мы захотим.

***

По-моему, мы немного злоупотребили гостеприимством Сантяня. Пусть император Шифан и согласился на наши условия, но проигрывать он не умел. С Инессой он обошелся еще грубее и полностью вжился в роль мученика, его высокомерие было просто невыносимо. Он официально заявил о расторжении их брака перед своими придворными и чиновниками – благодаря дальновидности Зои, жителям император не успел представить свою невесту. Слухи о том, что свадьба расстроилась, не успев начаться, быстро подхватили и разнесли по округе.

– Каково это, быть императрицей Даанориса всего пару часов? – весело поинтересовалась Шади у Инессы.

– Как будто у тебя камень на шее, – кисло призналась принцесса. – Как только мы вернемся в Кион, я точно несколько часов буду орать на свою мать.

Нам предстояло решить еще одну задачу.

– Без стеклянного сердца Яншео нас ждет та же опасность, что и Микаэлу, – сказала Шади.

– Есть только один способ в этом убедиться. – Зоя обернулась к Тансуну. – Вы сохранили останки Шаоюня, как я вас просила?

Чиновник кивнул.

– С учетом сложившихся обстоятельств он будет торжественно похоронен.

– Боюсь, у него остался невыполненным еще один долг перед королевством. Принесите сюда его тело.

Тансун почувствовал неладное. Император, больше не скрывая своего любопытства, прикрикнул на него и приказал быстро выполнять просьбу.

От бедняги осталось не так много. Нам принесли завернутые в маленькое одеяльце кучку костей и красные одежды, по которым удалось его опознать.

Я нарисовала руну Воскрешения, и придворные в панике бросились врассыпную, пытаясь как можно дальше укрыться от ожившего трупа. Император Шифан твердо стоял на ногах, хотя, судя по виду, был готов в любую минуту последовать за своими подданными. Единственный даанориец, оставшийся стоять, был сам Шаоюнь. Он со странной отчужденностью, характерной для всех воскрешенных, изучил свои руки и перевел взгляд на меня.

– Тебя потревожат ненадолго, – сообщила я ему. Шади повторила мертвому юноше мои слова на даанорийском, и тот в знак подтверждения склонил голову. – В обмороке принцессы Яншео виноват Баи?

– Там был чужеземец, – последовал мрачный ответ. – Одалиец. Он снял с груди принцессы странное красное сияние, и она упала. А потом его фигура замерцала и изменилась – я увидел слугу Баи.

– И где сейчас кулон?

Юноша медленно покачал головой.

– Принцесса больна. Мы желаем вылечить ее.

Он вновь покачал головой – на этот раз с необычным нежеланием.

– Шаоюнь, – теперь заговорил Шифан. Он имел власть над своими подданными даже после их смерти. Признав императора, молодой человек замер и почти инстинктивно начал опускаться на поскрипывающие колени. – В этом нет необходимости, – прервал его император. – Эта женщина говорит правду. Если тебе небезразлична принцесса Яншео, скажи нам, где кулон?

Губы Шаоюня дрогнули:

– Я выхватил его у него из рук, прежде чем он призвал бы еще больше мерзкой магии. Я побежал, за мной погнались. А после… кулон заполнил меня.

– Что это значит? – спросила я у Шади, решив, что при переводе мог исказиться смысл.

Но аша была озадачена не меньше меня.

– Я сама не понимаю.

– Кулон заполнил меня, – повторил Шаоюнь, – и слуга пришел в ярость. Он… захватил власть над моими мыслями, но я, как бы ни пытался, не мог сказать ему, что с ним сделал. Это последнее, что я помню перед тем, как меня накрыла боль. А потом – пустота.

– Все равно это бессмыслица какая-то, – пробормотала Зоя. – Куда делось стеклянное сердце?

Вперед вышел бледный Халад.

– Я Кузнец душ, – представился он мертвому юноше. – Не знаю, значит ли что-то для тебя мой титул, но я могу исцелить принцессу. Ты ведь любил ее, да?

Мертвец закрыл глаза и с горечью вздохнул.

– Ты защитил ее от того, кто желал ей зла. Теперь он мертв, а она в безопасности, но у тебя находится то, что может вернуть ее к жизни. Ты поможешь мне?

Ответом ему был легкий кивок головы. Халад протянул руку и погрузил ее в грудь Шаоюня. Осторожно вытащил – в его ладони мерцала сфера, излучающая ярко-красное сияние.

– Спасибо, Шаоюнь, – грустно сказал он. – Покойся с миром, зная, что принцесса в безопасности.

На даанорийских губах юноши мелькнула чуть заметная улыбка. Я расплела заклинание, и мертвец снова обратился в не что иное, как кости и прах.

– Откуда ты узнал? – спросил Кален у своего кузена.

– Я и не знал. Просто некоторые помнят, что мы используем стеклянные футляры именно для этой цели – хранить свои сердца в определенном месте. Когда ты любишь кого-то, то инстинктивно держишь стеклянное сердце своего возлюбленного как можно ближе к своему. – Он посмотрел на останки и вздохнул. – Я в этом деле еще недолго, но уже начинаю понимать: в сердечных делах практически нет ничего невозможного.

***