Любовь и так далее

ОЛИВЕР: Да, кстати. Спиртовой уровень мистера Херушема. Посмотрел я на него и думаю: нам бы всем не помешало обзавестись таким прибором. Чтобы измерять градус своего настроения. Если ты хандришь чуть-чуть, / Ватерпас клади на грудь: / Пусть покажет пузырек, / Градус низок иль высок.

16 Что ты выберешь?

ОЛИВЕР: Знаете такую игру «Что ты выберешь»? Ну, скажем, что ты выберешь: неделю стоять по шею в дерьме или выискивать различия среди всех аудиозаписей симфонии «Из Нового Света»? Что ты выберешь: прогуляться по Оксфорд-стрит с голой задницей и с ананасом на голове или сочетаться браком с особой королевской крови?

Или вот, к примеру, из жизни реальной. Что ты выберешь: депрессию эндогенную или реактивную? Что ты выберешь: обвинить в своей диковатой и парализующей чувствительности к боли и тяготам существования свою наследственность – всех тех смурных и ворчливых предков, маячащих шлейфом в rétroviseur, или искать ее причины в самом устройстве мира, в том, что «гадатели» с ухмылкой именуют «фактами жизни», – можно подумать, существует «факты смерти» как равноценный противовес.

Депрессия эндогенная: это американские проповеди в стиле два притопа – три прихлопа, детские книжки-раскраски, политические нотации – все уверяют, что мы с гордо поднятой головой стоим на плечах минувших поколений, потому и воздух вокруг нас чище, и видим мы дальше. Но пронзенные скорбью мира представляют эту пирамиду перевернутой, и тогда сами предки громоздятся на наших плечах, вгоняя нас в землю, как хрупкие колышки. О да, этот неминуемый щелчок кнута генетического кода: что это, как не завершающий удар хвоста плетки-девятихвостки в руке жилистого пирата стародавних времен? Надежда все же остается: если бремя наше – не что иное как биохимическая субстанция, не наколдуют ли ученые мужи нам от него избавления? Мы и так уже одной ногой в генной модификации Стюарта – в логове пресловутого bête noire[65], – который, по моему разумению, не так уж и noire, как его малюют. Подрихтовать ген самую малость, переплести искусным образом те витальные овощные спагетти, которыми отличается оливерность от стюартности, и вуаля: вперед, дети, отцы не в ответе. А черный зверь обернется милым котиком.

Депрессия реактивная: это если ты выберешь внутренний ландшафт цвета индиго, те иссиня-черные будни, которые будут почти очевидным следствием событий твоей собственной жизни? Есть же обстоятельства, способные уложить на лопатки даже мистера Херушема: допустим, кончина матери, когда тебе нет и одиннадцати, смерть отца, увольнение, болезнь, супружеский разлад und so weiter?[66] Ведь тогда можно убедить себя в обратном: если мир волен разгрести свои конюшни, то ты и подавно. При этом, если здравомыслие тебе не отказывает – что маловероятно, поскольку твои метаболические процессы на уровне мышления либо замедлятся до сердечных сокращений гризли, погруженного в спячку, либо устроят свистопляску, подобную увертюре к «Руслану и Людмиле», – перед взором твоим предстанет логическая нестыковка. Если к постели тебя пригвоздила, допустим, кончина матери – «факт жизни», – а тебе всего шесть лет, сложно представить, что такая трагедия пройдет бесследно, так ведь? Ибо мачеха, как говорится, – токсин, а не серотонин. Из той же оперы: когда тебя турнут с работы, вряд ли ты в тот же день побежишь искать новую, правда?

Эндогенная депрессия или реактивная: еще не определился с выбором? Три, два, один. Время истекло! А теперь – ахалай-махалай – меняем правила игры. Не буду лукавить, ситуации в этой забаве с двоичным выбором отчасти притянуты за уши. Поскольку буквально на днях «гадатели» отреклись от придуманных ими же разграничений. А нынче предполагается, что честь быть выбитым из колеи злосчастными «фактами жизни» уготована тебе генетической предрасположенностью. А потому: вот эндогенная, вот реактивная – дайте две! Быть может, попадешься именно ты! Мамаша наломала дров (а до этого – ее мамаша) и ушла в мир иной. А вам теперь от нее посылка, мистер Балконный Эквилибрист. Нет никакого «или… или», есть только «и… и». До этого бы допер даже самый кривоглазый созерцатель того, что философы именуют жизнью. Ведь в жизни прогулка по Оксфорд-стрит с голым задом и с ананасом на голове влечет за собой женитьбу на особе королевской крови, а погружение в нечистоты – прослушивание всех аудиозаписей симфонии «Из Нового Света».

Видите ли, фокус депрессии в том, что с виду несовместимое становится совместимым. Проще говоря, все происходящее – не моя вина и одновременно исключительно моя вина. Или: исламские фундаменталисты распыляют в лондонском метро нервно-паралитический газ с целью истребить все городское население, но при этом теракт направлен именно на меня. Или: если я могу шутить на эту тему, то и повода для депрессии нет. Вздор, вздор! Она и тебя обведет вокруг пальца, и меня.

СТЮАРТ: Софи мне поведала, что есть животных, по ее мнению, неправильно.