Магия слов. Используйте силу лингвистического интеллекта, чтобы управлять реальностью

«Хочу», – думаю я. – «Я этого хочу». Но ни звука не вырывается у меня изо рта. Я киваю, а фоновый шум все отдаляется, я полностью погружен в наш разговор. Она улыбается, мне хорошо. У нее такое приятное выражение лица, совсем не похожее на кислый взгляд всего несколько минут назад.

«Тогда, если ты этого действительно хочешь, отпусти. Признай хоть раз в жизни, что ты сделал все, что мог и что мог ты сделать лишь то, что сделал. Ты свободен. Скажи себе, что больше никто никогда не сможет использовать твое чувство вины или твои угрызения совести для того, чтобы заставить тебя чувствовать себя не так, как ты того желаешь. Освободи себя и будь свободным. Ты сделал то, что мог и то, что должен был. Освободись от любой другой мысли», – говорит она, пока мой мозг работает отдельно, думает о моей дочке и о том, что меня ни на секунду не отпускает мысль о том, что она может страдать, и о том, как я повлиял на ее жизнь. Кажется, она видит все, что у меня в голове (есть вероятность, скажем так, что она действительно читает мои мысли) и у меня кровь застывает в жилах. «Это благородно, что ты желаешь добра другим и стараешься изо всех сил оказаться на высоте. Но теперь все. Прошлого больше нет. Используй свою энергию для того, чтобы создать необыкновенное будущее. Потому что этот момент станет одним из твоих воспоминаний завтра. Сегодня – это воспоминание, которое будет у тебя завтра. И если хочешь счастливых воспоминаний, ты должен прожить каждый вдох максимально интенсивно», – завершает она. Электронный голос объявляет остановку – я иду к двери – и напоминает, что нужно быть внимательнее на ступеньках.

Когда мы входим в офис, Лизы там, естественно, нет. Ко мне вернулась ясность мысли после нескольких странных минут в метро, когда мне показалось, что я растерялся, вообще плохо помню, что происходило. Люцифер, который по последним сведениям, пытался меня убить, с сегодняшнего утра вызывает у меня куда меньше симпатии. И я стараюсь, чтобы он это заметил, послав ему взгляд, полный презрения. Ну а он, естественно, не обратил на него никакого внимания, расплывшись в одной из своих чудесных улыбок.

«Какое удовольствие снова вас видеть, Леонард», – говорит он мне своим мягким голосом.

«Ах, ах. Представляю, как вы взволнованы нашей новой встречей, Люцифер», – отвечаю я ему.

Он меня игнорирует и обращается к Эвелин.

«Итак, моя дорогая, что мы можем предложить нашей Лизе?»

«Я настаиваю на варианте с массовым истреблением: окончательное решение проблемы», – говорит она.

«А я по-прежнему настаиваю на идее спасения», – парирует он, – «и мы снова оказываемся в прежней точке. Леонард, у вас есть какие-нибудь идеи на этот счет?»

Да у меня их куча, не пойти бы, например, Люциферу прямым ходом, никуда не отклоняясь, куда подальше. Но я хочу покончить с этой историей и вернуться домой, к просмотру сериалов и набиванию брюха орешками.

«Я считаю, что нам следует найти лучшее взаимопонимание на этот счет», – говорю я вместо этого. Хочу играть элегантно до конца, теперь это вопрос принципа. «Потому что, если хотите предложить Лизе что-то на самом деле стоящее, это должно быть нечто конкретное и незаурядное. Так что задам вам несколько вопросов. Например, Эвелин, почему ты хочешь уничтожить планету? Думаю, у тебя есть серьезный мотив», – говорю я ей, начиная заходить с флангов, чтобы начать исследовать ее позитивное намерение, стоящее за разрушительной яростью. Я перешел с «вы» на «ты», даже не заметив этого. Сойдет, учитывая, что я уже практически решил, что хочу на ней жениться.

«Потому что считаю, что вы безнадежны».

«Я понимаю», – говорю я, хотя это не тот ответ, которого я ждал. Есть над чем работать. Если у тебя есть слова, можно проработать хоть что».

«А в каком смысле? Я хочу сказать, кто мы?»

«Вы! О ком мы говорим? О вас! Вы проводите вечера, наблюдая за несколькими придурками в трусах, пинающими несчастный мяч, и позволяете впаривать вам всякую дичь, не протестуя, даже не думая».

«Что ж, не могу не согласиться, что некоторые люди тратят часть своего времени на бессмысленную деятельность, но если их это устраивает, что плохого?»