Мои друзья и знакомые

Ни о чем подобном наша прэсса тогда и не упоминала. Хотя тема

существовала, я сам встречал все это в общежитиях завода Синтезспирт в

родном городе и в вагончиках монтажников на строительстве

газопровода Бухара-Урал. Следующим за Ликиным материалом на эту

тему, который я увидел в виде ксерокопии перед самой Перестройкой

или уже в ее начале, была статья Заславской и Рывкиной о новом

советском пролетариате, населении заводских общаг, у которого нет

никакой собственности – ни автомашины, ни мебели, ни книг, ни каких-

нибудь ковров – только койка в общежитии и много если дешевая гитара

либо гармошка. Там уже впрямую поднималась тема о том, что такие

люди, ничего не имеющие и ничем не дорожащие, могут быть

источником общественной опасности на крутых поворотах Истории. Но

до этих социологов вопрос поднимала, по-моему, только Лика. А нынче

иногда в ТВ и газетах заходит разговор о жизни в окончательно

догнивающих остатках таких общежитий в моногородках.

Если не ошибаюсь, именно после этого очерка ее приняли в какое-то

сообщество молодых сочинителей при Центральном Доме Писателей на

ул. Герцена и выдали по этому случаю удостоверение, которым она

очень гордилась. Но об этом удостоверении мы еще вспомним дальше.

51

Сергей Эйгенсон (Марко Поло) А так – всякое бывало. Вот от журнала «Вожатый» Лика ездила по стране

фронтовым корреспондентом на игру «Зарница». Было такое ежегодное

мероприятие, на мой взгляд, просто раздутая до всесоюзных масштабов

наша детская дворовая игра в войну. У нас были автоматы из дранки – у

них деревянные муляжи, а у тех, кто с красными галстуками стоял в

карауле у Вечных Огней в честь ВОВ по областным городам – так даже

продырявленные настоящие пистолеты-пулеметы Шпагина. В общем, Соввласть явно впадала в детство, совмещенное со старческой

деменцией. Влиял еще и явный пиетет к Победе и фронтовикам у нашего

тогдашнего многозвездного вождя. Конечно, война была самым честным

и достойным уважения этапом в его длинной жизни.

Одним словом, раскручивались эти игры в войнушку по всей стране, а

моя приятельница ездила по ним «военным корреспондентом», такой

своебразной пародией на Симонова. Помещала потом очерки в своем

журнале. Под своими статьями она ставила как псевдоним фамилию

известного эсеровского деятеля, успевшего поработать наркомом

земледелия дважды – в 1918 году от левых социалистов-революционеров

и в 30-х от ВКП(б). Ну, а потом его, конечно расстреляли. Лика уверяла, что это ее дедушка, но я слегка сомневался. Отец-то ее на фронте был, сколько знаю, политруком, что для зятя врага народа очень

маловероятно. Впрочем, она себя обозначала еще и как чеченку, присовокупляя, что отец ее принес с фронта из Грозного в вещмешке. Ну

– богатое воображение, поэтическая натура!

А в 1973-м году было с большой помпой отмечено тридцатилетие

Сталинградской битвы, в отечественной версии Главного События

Второй Мировой войны. Начальство собрало ветеранов этого сражения, усадило на теплоход и отправило по маршруту Москва-Канал-Волга вниз

к Волгограду. А Лика с ними корреспондентом. Путешествие было уже, конечно, не речным, Волга к тому времени давно уже превратилась в

цепочку застоявшихся водохранилищ. Но фронтовикам это было все

едино. В ту пору им было лет по пятьдесят-шестьдесят, вполне еще в

соку, кто выжил. А тут Родина о них внезапно вспомнила, посадили на

круиз, да еще и выдали по некоторой сумме в виде премии за победу над

Паулюсом. Понятно, что буфет на теплоходе кипел, как родник, но не то, чтобы с минеральной водой.

А сравнительно юная корреспондентка пользовалась полным успехом, оказывалась в центре каждого стола и стаканы за нее поднимались с

искренним удовольствием. Она и сама, конечно, пригубляла посуду. И

однажды в несколько взвешенном состоянии облокотилась о поручень

около кормы. И улетела в воду. Слава Богу, что теплоход в это время был

на стоянке, так что попасть под винты ей не пришлось. Да и глубина

после пары судорожных гребков оказалась по шейку. Ну, вымокла, так

средство от простуды известно и тут же под рукой. Но Гена долго после

этого говорил, что случайно не стал вдовцом последней жертвы

Сталинградской битвы.

52

Мои друзья и знакомые

Но вскоре с самим Геннадием случилась очень неудачная ситуация, связанная, опять же, с бухалкой. Что-то они с женой поругались, он

хлопнул дверью и ушел. Где-то пил, ну, потребности организма вошли с

некоторое противоречие с малочисленностью в городе общественных

туалетов. Он и поднялся на чердак в одном из домов, благо подъезды

тогда еще не были под охраной кодовых замков. Дело житейское, но на