Мозг Эндрю

О том же молила меня девушка из Санкт-Петербурга. Не помню, где мы с ней познакомились. В Эрмитаже, что ли. Она была в белых чулочках — ангельское создание с роскошными ляжками, на которых, собственно, и держались чулочки. Обтянутые белыми чулочками ноги с почти военной точностью указывали в небеса, а потом разделялись и циркулем разводились в стороны.

Почему ты стал об этом рассказывать?

Потому, что это запомнилось. Потому, что не хочу говорить о случившемся. Где бы я ни появился, сразу становилось ясно, что денег у меня нет. Студент с рюкзачком, тощий, вечно озабоченный. Но некоторые и на такого клюют, когда что-то их толкает. Американский паспорт превращал меня в ходкий товар. А что вы на меня так смотрите? Я просто-напросто хочу сказать, что до женитьбы на Марте вдоволь покуролесил с женским полом.

Ясно.

Имея за плечами один брак и несколько романов, я избавился от всяческих иллюзий. А значит, нравственная красота Брайони, ее природная, исконная чистота — это не плод моих фантазий. Все это соответствует истине. В ней не было ничего такого, что приобретается с опытом, кроме, возможно, способности к акробатическим трюкам. Она явилась мне, как Откровение. Не только по причине смерти нашей с Мартой малышки, но еще и потому, что в студенческие годы я был пофигистом до идиотизма, пока еще не законченным случайным убийцей-самозванцем, а просто безбашенным оболтусом, как и многие мои однокашники.

Понимаю.

В Йеле случился один затяжной роман. Жениться на ней я отказался. Поэтому закончилось все, как и следовало ожидать, сразу после выпуска, и она, высокая симпатичная девчонка с карими глазами, получив диплом по сравнительному литературоведению, умотала, если не ошибаюсь, в Испанию, а вскоре по мейлу на меня посыпались ее свадебные фотографии. Мало того что жених оказался когнитивистом, так он еще и внешне смахивал на меня. И когда через пару лет она мне написала, что уходит от него, я понял, что между нами все кончено. Вы улыбаетесь.

Да.

Но мне было не до смеха. Наши отношения развивались очень бурно, мы окунулись в них с головой и не могли вынырнуть. На третьем курсе она залетела. Последовали месяцы тайного смятения. Но потом у нее случился выкидыш. Произошло это вечером, когда я находился у нее в общежитии. Она принимала ванну и позвала меня. Вода окрасилась сливовым цветом, и в ней, подтянув к себе коленки, дрейфовал мой крошечный двойник. Величиной с мышонка, но безусловно моего роду-племени: та же голова-купол, шишковатый насупленный лоб, все черты стрелками сходятся к подбородку. Жутко недовольный, мой наследник смотрел, конечно, в глубь себя. Охренеть!

Глава четвертая

Я знаю: для женщины после рождения ребенка муж отступает на второй план; нужно быть готовым к тому, что узы, связывающие мать и дитя, перевесят все остальное, и муж в какой-то момент почувствует, что его задвигают в угол.

Да, такое бывает.

Так вот: в случае с Брайони и нашей малышкой такое исподволь произошло — материнская фиксация, пусть мягкая, но достаточная, чтобы я задергался. А вдруг за этим стояло нечто большее? Я заметил, что мои вещи, оставленные где попало, газеты, книги она всегда убирала туда, куда считала нужным. Такая тяга к порядку настораживала. Со временем несовпадения наших привычек могли только множиться. Меня стали преследовать мысли о будущем: как с годами разница в возрасте будет становиться все заметней. Решил я купить абонемент в тренажерный зал, чтобы подкачаться.

Трудно поверить.

Да-да, я вступил в мир, где царят «бицуха», «трицы» и «бугры». Нормальные слова в этой тусовке не употреблялись. Мне было ненавистно и само место, и сборище этих молодчиков, которые, нацепив пояса бодибилдеров, тягали штанги с металлическими «блинами» размером не менее крышки люка, сопели, орали, надували мышцы, а потом разгуливали по залу, чтобы выставить себя напоказ. Уже через пару минут меня начинало тошнить… после энного числа «проходок», не попыток, а именно «проходок» на том или ином тренажере; почему энное число было сакраментальным, я так и не понял. Но Брайони одобряла мою затею, считала, что мне полезно размяться — оторваться от письменного стола и сходить в «качалку». Разве ты не знаешь, приговаривала она, это мозги продувает — самое легкомысленное выражение, какое я только от нее слышал. Можно поду мать, я не рассказывал ей о проблеме интерфейса мозга и тела.

Не кажется ли тебе, Эндрю, что иногда тебя заносит?

В девятнадцатом веке люди занимались физическим трудом. Ковали железо, рубили дрова, подносили кирпичи, пахали землю, строили дамбы, рыли канавы, укладывали рельсы, забивали скот. Людям не требовалось изыскивать физические нагрузки. Вам известно, что такое Нью-Йоркский марафон[21]?

Конечно.

Если бы у вас возникло желание заняться серьезными исследованиями в области нейропсихологии… понимаете, они бы с необходимостью привели в область коллективного разума. Такого, как у муравьев, как у пчел.

С какой стати?