Небо в кармане 2!

Рычаг управления двигателем, сокращённо РУД, вперёд до упора, ручку от себя, педали пока держу в нейтральном положении. Эх, как без тормозов тяжко! А всё забота о весе виновата. Уже и тормозные барабаны выточили, и колодки сделали, и сам механизм полностью собрали, и даже работу проверили. И, более того, Паньшин в патентное бюро заявки подал. Пусть там сами разбираются, что уже запатентовано, а что нет. И решили пока без них обойтись, без тормозов то есть. Посчитали максимальный взлётный вес с полной заправкой, с двумя пилотами, с бомбовой нагрузкой на четырёх пилонах и прослезились. Не потянем в жаркой, а работать нам предстоит в пустынной и, даже более того, в горной местности, такого веса…

Разбег очень короткий, показалось — только что толкнул рукоятку газа вперёд, а уже основные стойки от земли оторвались!

Разгоняюсь, потихонечку ручку управления отдаю от себя, продолжаю держаться на высоте около метра какое-то время. Самолёт становится устойчивее, уже не делает попыток завалиться на какое-нибудь крыло, перестаёт рыскать по курсу, идёт ровно. Можно чуть-чуть прибрать и обороты. Немного, на комариный… Волос…

Впереди здание какого-то склада, именно напротив него я разворачивался. И оно всё ближе и ближе. Ладно, пока полёт нормальный, можно и повыше залезть. РУД вперёд, ручку на себя…

Нет, не так. Какое там «ручку на себя»! Это слишком сильно сказано. Просто чуть ослабил руку, и самолёт сам вверх полез. Пять метров, десять, пятнадцать. Показания высотомера сверяю со своими собственными навыками. Они у меня на таких высотах больше метра ошибки не дают.

Промелькнул и ушёл под капот сарай, впереди железка со столбами. На всякий случай лезу ещё выше, метров до тридцати. И за железку ни ногой! Плавно, очень плавным пологим разворотом возвращаюсь на обратный курс. Проплывает подо мной железнодорожная платформа, немногочисленные пассажиры задирают головы на необычный здесь рокот авиационного мотора и провожают глазами необычную птицу.

Заход с прямой, и посадка сходу. Мудрить и что-то придумывать ещё не стал. Всё уже отработано когда-то до мелочей. Но и расслабляться нельзя. Пусть самолёт управляется отлично, рулей слушается тоже на «пять», но в авиации мелочей не бывает, поэтому никакой расслабленности до полной остановки мотора!

Снижение сразу после прохода сарая, касание земли в центре лётного поля и пробег. На грунте и тормозов не нужно, так что может и зря я сетовал на их отсутствие? Пробежал совсем немного, потерял скорость, и дальше даже пришлось подгазовывать, чтобы до своей стоянки докатиться.

На месте! Выключил двигатель, откинулся на спинку сиденья, разжал пальцы на ручке управления и поднял большой палец вверх…

Глава 20

— Он и впрямь летает! — не сдерживает своего восторга Тринклер. А то всё сомневался, что у нас с первого раза что-то толковое получится.

Рассказывал мне как-то в порыве откровенности в самом начале нашей совместной с ним работы, что он и на Комендантскую дачу не ездил, авиашоу на ипподроме не смотрел. Над своим изобретением всё работал и, как оказалось, впустую. А вот самолёт в небе над городом видел. Но это всё далеко было, и подробности он не рассмотрел. Силуэт необычный, и всё. И даже тарахтения мотора не слышал. Потом самолёт упал, и смотреть оказалось уже не на что…

— Летает, летает, — вылезаю из самолёта, спрыгиваю на землю, стягиваю шлем с головы и тут же откидываюсь назад, опираюсь спиной на прохладный борт фюзеляжа.

«А хорошо, что у нас рядный мотор стоит, не ротативный, а то была бы сейчас вся спина в масле», — успел ещё подумать.

Это у нас охлаждение принудительное, водяное, а там мотор вокруг колена вращается, из-за центробежной силы масло на стенках цилиндров не задерживается, стекает. Потому и ресурс у них такой небольшой. Для улучшения смазки и повышения этого самого ресурса масло в бензин добавляют, так оно эффективнее получается. Вот только масло касторовое, а оно не горит, выбрасывается наружу вместе с выхлопом. И весь борт в масле…

А дальше, пока ещё есть возможность, и не набежали помощники с расспросами, просто на мгновение расслабился, постарался ни о чём не думать. Шутка ли, первый взлёт и первый полёт на только что построенном аппарате. Бодрит необычайно, по нервам до сих пор как будто слабые электрические разряды бегают…

Недолго длилось моё спокойствие, даже отдышаться не успел. Набежали не только мои помощники, но и персонал парка, не обращая никакого внимания на мои возмущённые вопли, тут же подхватили на руки и подбрасывать в воздух принялись. Восторг свой проявляют. Но зачем на мне-то?

— Господа, господа, только не уроните!' — ору в притворном ужасе. Подыгрываю этим энтузиастам-воздухоплавателям.