Пашка из Медвежьего лога

-- Ружье, Ты же говорил, как деньги будут, непременно купим.

Старик не отвечает, поворачивается ко мне.

-- С паутиной что собираетесь делать, да и с пауками?

-- Пауков выпустим, а паутину надо срочно доставить в тайгу.

-- Это куда же?

-- На Усмунский хребет.

-- Не бывал там. Видать, далеко... Как же вы ее туда доставите?

-- Будем искать проводника.

-- Туда проводника в поселке не найти. Километров за сто я хаживал, не дальше, а другие и того меньше. Нет ли у вас карты -- взглянуть, где он. Усмун, какие там речки?.. Может, советом помогу. -- И старик встает, подходит к столу.

Пашка точно прилип к нему, вижу, у него созрел какой-то план.

Я разворачиваю перед Гурьянычем фотосхему местности, показываю расположение на ней поселка и линию хребта. Старик достает из внутреннего кармана очки, внимательно смотрит сквозь стекла на схему, водит по ней загрубевшим пальцем. Обращается к внуку:

-- Кака это речка, читай!

-- Порожная.

-- Так-так... А эта как зовется?

-- Кедровый ключ.

-- Знаю, левый приток Порожной. Бывал там, но

давненько.

-- Скажите, Гурьяныч, как легче добраться до Кедрового ключа?

-- Упаси бог, не посылайте людей речкой, не пройдут -- скалы, завалы, прижимы. Надо напрямик резать тайгою, через озера, а дальше звериной тропою через отрог и угодишь в вершину Кедрового.

-- Дедушка, -- вдруг обрывает его Пашка. -- Кроме тебя, туда никто не проведет, берись проводником, и я с тобою.

-- Ты с ума спятил, что придумал! Будь мне пятьдесят, слова не сказал бы, а теперь какой из меня проводник.

-- Гурьяныч, а ведь Пашка дельное предлагает. Возьмитесь доставить паутину на Усмун. До Кедрового ключа места знакомые, а дальше по карте пойдете, тропою геодезистов. Тайга вас не подведет.

-- Нет, нет, не уговаривайте. На себя теперь не надеюсь: ноги в коленках слабые и память может обмануть, не туда заведу, а дело требует срочности. Да и по новым местам мне уже не ходить.

-- А что, если я попрошу Макарову выслать кого-нибудь до Кедрового ключа, вы подойдете отсюда и передадите ему паутину? Соглашайтесь. Вы не представляете, Гурьяныч, из какой беды выручите нас.

-- Дедушка, берись, и я с тобою пойду, -- умоляет его Пашка.

Гурьяныч задумывается. Он, видимо, вспоминает этот далекий и трудный путь сквозь тайгу, по болотам, по кочковатым марям. Что-то серьезно пугает старика, туманится его лицо. Но вот он трясет головою, как бы отгоняя от себя какие-то мысли, говорит, волнуясь:

-- Толкаете вы меня оба на великий грех. Я не должен браться за такое срочное дело. Но уж коль некому -- пойду. Только до Кедрового ключа, не дальше. А насчет тебя, Пашка, с бабушкой посоветуемся, как она.

-- С тобою пустит. -- И парнишка от неожиданной радости, кажется, готов плясать.

-- Вот и договорились, Гурьяныч! Пойдете не один -- дадим человека, может, Василий Николаевич согласится. И завтра -- в путь.

Гурьяныч ушел озабоченный. Конечно, шестьдесят лет -- это многовато для такого похода. Но он, видимо, не счел возможным для себя отказать нам.

Макарова обрадовалась моему сообщению относительно паутины. Мы договорились, что утром она отправит своего проводника-эвенка на оленях до Кедрового. Местом встречи будет слияние двух верхних истоков ключа там, где Макарова стояла лагерем три недели назад.

Но оказалось, что Василий Николаевич не может идти С Гурьянычем -загрипповал. В штабе не нашлось подходящей кандидатуры, опытные парни были в тайге, на работе, и я решил сам идти со стариком. Дело серьезное, и тут не должно быть никаких ошибок. К тому же я не мог отказать себе в таком маршруте по тайге, да еще с таким таежником, как Гурьяныч.

Поздно возвращаюсь из штаба. Горы, точно чудовища, стоят на горизонте, закутавшись туманом. Из-за них, с востока, неслышно крадется прозрачная майская ночь с тусклыми, как бы подернутыми дымкой звездами. Странной, загадочной кажется тишина уснувшего поселка.

На порожке моей квартиры сидит Пашка. Замерз, дрожит, как бесприютная собачонка на холоде, но не уходит.

-- Я к вам, -- обрадованно встречает он меня. -- Дедушка послал сказать, что мы можем завтра с обеда идти.

-- Кто это "мы"?

-- Я и дедушка.

-- А бабушка тебя отпускает?

-- Отпускает. Мы и Кудряшку берем с собой... Вы бы отпросили меня в школе, скажите, что без меня работа сорвется.

-- Уж как-нибудь я найду, что сказать. Но, если твои дела в школе плохи, не возьму, даже если отпустят.

Пашка вдруг вскакивает, хватает мою руку и, вскинув в небо голову, замирает...

-- Не слышите? -- спрашивает он таинственным шепотом -- Гуси!.. С места мне не сойти, гуси!.. Снимите шапку.

Из бездонной тьмы падает на землю усталый гусиный шепот. Он точно ножом полоснул по сердцу. Впервые я слышу его в эту весну. В нем вольность посильнее ветра, радость возвращения, сладость жизни.

-- Эх, с ними бы, а?! -- горестно вздыхает парнишка.