Пасьянс Даймонда

Чего бы Наоми ни хотела, она пробовала достучаться до него – огромный успех после шести безрезультатных недель. Самое малое, что он мог сделать, – выяснить, что она пытается сообщить ему.

– Речь же не о деньгах?

Когда Даймонд нагнулся еще ближе к ее лицу, Наоми распахнула его пиджак и запустила свободную руку во внутренний карман.

– А ты, моя юная леди, круче, чем можно было ожидать.

Но Наоми интересовал не бумажник. Она полезла за фломастером, который он положил в карман после разговора с Джулией. Девочка выудила его и прижала к груди, словно это было самое дорогое, о чем она мечтала.

– Боже, – пробормотал Питер. – Как же нам поступить?

Дилемма заключалась в следующем. Если оставить вещь у Наоми, то кто-нибудь – учитывая его всегдашнюю везучесть, это будет непременно миссис Строу – увидит фломастер у Наоми и оповестит остальных в школе, что в их среде завелся человек из «пятой колонны». Джулия Масгрейв почувствует себя преданной. Если же отобрать у девочки фломастер, будут навсегда растоптаны первые, давшиеся с таким трудом ростки взаимопонимания. Даймонд вспомнил слова миссис Строу – как ей приходилось разжимать Наоми один за другим пальцы, чтобы отнять фломастер. Он почему-то был ей дорог.

Питер решил оставить его у девочки, даже с риском, что им вновь завладеет Клайв и устроит новую сессию граффити. Он не сомневался, что Наоми не расстанется со своей добычей.

Даймонд мягко положил ей руку на плечо и повел в учительскую. Поняв, что он не посягает на фломастер, Наоми стала, как всегда, послушной. В комнате он снова поразился масштабам художеств. Там никого не оказалось, и было ясно почему. Даймонд подвел Наоми к стене, которая была разрисована больше других.

– Видишь, что тут натворили? – Питер надеялся, что она разделит его возмущение, даже если слова для нее ничего не значили. – Дело рук Клайва. Ты бы так не поступила. – Акцентируя сказанное, он энергично жестикулировал.

Наоми стояла, сосредоточенно взирая на испорченную стену. Испугавшись, что перегибает палку, Питер потянулся погладить ее по голове, но передумал – его жест, если не Наоми, то другие, могли неверно истолковать. Но ладонь уже коснулась ее темных волос, и он просто их потрепал – вольность, которую тоже не следовало позволять.

Блокнот по-прежнему лежал на столе, открытый там, где Питер нарисовал девочку. Он сложил его и подал Наоми.

– Для рисования. Это тебе. Держи. Он твой. Хорошо?

Она как будто поняла. Встретилась с ним взглядом и сунула блокнот под мышку.

– Теперь пойдем туда, где ты должна находиться в это время дня.

Урок шел полным ходом. В расписании он значился музыкальным. Дети беспорядочно колотили в бубны, а невозмутимая молодая учительница в мягкой черной фетровой шляпе что-то тренькала на гитаре. Наоми села на пол, скрестив ноги, в стороне от остальных и, не выпуская из рук фломастера и альбома, отказалась от бубна, который нашел для нее Даймонд. Он кивнул учительнице и вышел из класса.

Надо было признаться Джулии Масгрейв, что он решил доверить Наоми фломастер. Не хотел, чтобы эту новость сообщила ей миссис Строу или кто-нибудь другой. Надеялся, что ему удастся убедить директрису школы, что он поступил правильно.

Джулия находилась в кабинете не одна, но пригласила его войти. Ее гостем был лысеющий бородатый мужчина в коричневом вельветовом пиджаке с накладками на локтях. На коленях лежала папка, на шее на шнурке висел толстый карандаш, из чего Даймонд заключил, что перед ним социальный работник. И ошибся.

– Доктор Дикинсон, детский психиатр, – представила гостя Джулия. – Он пришел оценить состояние Наоми.

– Еще один осмотр? – Даймонд произнес это довольно мягко, хотя в голове его уже звучал тревожный колокольчик.

– По поручению посольства Японии. – Доктор Дикинсон произнес это таким непререкаемым тоном, словно утверждая: «Все мы знаем, как устроен этот мир, и спорить об этом бесполезно». – Там интересуются моим мнением, болен ли ребенок аутизмом. Их мысль такова: ее отправят в бостонскую школу «Хагаши», если это может принести ей пользу. Девочке повезло.

– В каком смысле?

Дикинсон нахмурился:

– Плата тридцать тысяч фунтов в год многим не по карману.

– Деньги – дело десятое.

– А для меня нет, – отрезал психиатр. – Равно как и репутация школы. И поскольку Наоми, как я понимаю, японка, это может оказаться удачным решением.

– Полагаете?

– У мистера Даймонда на сей счет есть сомнения, – вмешалась Джулия Масгрейв.

– Вот как? Вы кто по специальности? – Психиатр смерил Питера оценивающим взглядом.

– Человек, устанавливающий истинность фактов, – заявил Питер. – Я детектив или был таковым до недавнего времени.

Психиатр обратился к Джулии:

– У меня в голове не укладывается, при чем здесь сыщик?

Та объяснила причину появления Даймонда в школе и закончила, сообщив, что только сегодняшним утром его терпение принесло замечательные плоды.

– И каковы же они?

– Наоми встала со стула и взяла меня за руку, – сообщил Питер. – Пусть небольшой, но шажок к сближению.