Пилот штрафной эскадрильи

Юрий Григорьевич Корчевский Пилот штрафной эскадрильи

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне

Ю.Друнина

Глава 1

Михаил с завистью посмотрел в небо, на едва видимый в вышине самолет и инверсионный след за ним. Летают же люди – не то что некоторые. Он со злости пнул колесо Ан-2, или «кукурузника», как прозвали его в народе. Летчики и техсостав называли его более ласково – «Аннушка». Самолет-то хороший был, когда выпускаться начал после войны – в 1947 году.

Теперь уж и не выпускают такие в России, однако клоны его продолжают появляться в Китае, да и в Польше не так давно сняли с производства Ан-3 – тот же Ан-2, только с турбовинтовым двигателем.

Ничего, будет еще и на его улице праздник. Только вот дернул его черт влезть в авантюру, что навязал ему начальник авиаотряда Сергей Николаевич Тутышев.

А как радужно все начиналось! Еще в школе, в родных Ессентуках, Михаил ходил в местный аэроклуб ДОСААФ, впоследствии – РОСТО, занимался парашютным спортом. А потом – почти трехгодичное обучение в Краснокутском летном училище, что в Саратовской области, на отделении производства авиационно-химических работ. В просторечии – сельхозавиация.

Попал он на учебу как раз в годы разгула «демократии» – лихие девяностые, когда к власти пришли люди недальновидные, решившие, что на их век летчиков в стране хватит. Вот и сократили численность курсантов, урезали бюджет. Бензина не хватало, едва удавалось наскрести необходимые для выпуска из училища шестьдесят часов налета, да и то большей частью – на Як-18Т, поскольку выходило экономнее, чем на «Аннушке». И самолеты наши, российские, почти перестали выпускать. Авиафирмы перешли на закупку и лизинг потрепанной зарубежной авиатехники, этакого «секонд-хенда».

Михаил попал на работу в Брянский авиаотряд, где отлетал в правом кресле второго пилота три года, набирая необходимый налет в тысячу часов. Переучился на командира. Мечта о большом самолете стала ближе. Только и служба поднадоела. Прилетел в колхоз, погрузчиком зальют жидкие удобрения или ядохимикаты – взлет. На пятиметровой высоте, едва не задевая верхушки деревьев, опыляешь участок. Потом посадка, вновь загрузка удобрениями – и новый взлет: пока не обработаешь норму – двести пятьдесят гектаров за день. А потом и колхозы стали нищать, превращаясь в акционерные общества, сельхозартели или сельхозпредприятия. Платить за авиаобработку стало нечем, работы поубавилось. Старые летчики выходили на пенсию, самолеты списывали из-за износа, авиаотряд потихоньку таял, как мартовский снег на солнце. Перебивались разовыми заказами – груз перевезти, людей перебросить. Из-за нехватки вторых пилотов командирам с большим налетом разрешили летать в одиночку.

Вот тогда и затосковал Михаил. Мечта о большом небе и больших самолетах становилась призрачной, как утренний туман. И только случайная встреча с однокашником по училищу вдохнула надежду.

Брянский аэропорт объявили банкротом, Михаил махнул в отпуск в Первопрестольную – и в метро столкнулся у эскалатора с Витькой Селезневым. Обнялись на радостях. Виктор спешил очень, телефон свой оставил.

— Вечером позвони обязательно, слышь – не забудь! — крикнул он, садясь в вагон.

Позвонил Михаил вечером. Виктор пригласил посидеть в кафе. Выпили немного, поговорили об однокашниках – кто, где, кем.

— Ну ты про себя расскажи, — потребовал Виктор.

— А что рассказывать? В Брянском авиаотряде, командиром на «Аннушке».

— Женился?

— Нет пока. Девушка хорошая есть, да как жениться, когда сам еще не определился? Жилья своего нет, на съемной квартире обитаю. А ты как?

— О! Я, брат, отлетал три года в правом кресле – и в Москву. Тут аэропорт не один. И возможности шире. В Быково летал вторым на Ил-14, потом переучился, сейчас на Ту-154 вторым летаю. Скажу по секрету, — продолжил Виктор, — я уже договорился перейти на «Боинг-737» – после переучивания, правда. А там, глядишь, и за границу летать буду. Сам понимаешь – другой уровень зарплаты. Вот что, давай я со своим начальством переговорю – может, удастся тебя к нам перетащить. Как?

— Было бы здоровье, — вздохнул Михаил.

— Не дрейфь, под лежачий камень вода не течет. Посидели, поговорили, выпили еще. Ночью Михаил поразмышлял немного да и отправился утром по аэропортам. Кто его знает, Селезнева-то? Может, потрепался по пьяному делу да и забыл?

Как оказалось, летчики были нужны. Да только когда узнавали в кадрах, что у Михаила нет налета на самолетах даже третьего класса – вроде двухмоторных Ан-24, - делали кислые физиономии.

— Зайдите или позвоните попозже – может, подвернется вакансия.

Вежливо отфутболивали, как понял Михаил. Плюнул он на все да и занялся осмотром интересных мест: сходил в Оружейную палату, в Третьяковку – когда еще в Москву попадешь?

Отпуск закончился, и Михаил вернулся к себе, в Брянск. И тут, как снег на голову, звонок от Селезнева: